Чудотворные слова: молитва игоря губермана в полном описании из всех найденных нами источников.
Оглавление
Игорь Губерман :"Кто понял жизни смысл и толк, давно замкнулся и умолк"-подборка коротких стихотворений
Игорь Миронович Губерман, русско-израильский поэт, прославился благодаря своим афористичными и сатирическим четверостишиям, прозванных «гариками», хотя строк может быть также 2 и 6.
В них он точно и метко подмечает все реалии жизни, со всеми её взлётами и падениями, радостями и горестями. Иногда он высказывается немного резко, но лишь потому, что это такая же неотъемлемая часть нашей жизни. Каждый «гарик» молниеносно расходится по сети и радует тысячи поклонников таланта Игоря Губермана.
Остаётся только удивляться, как можно вместить такое ёмкое и хлёсткое наблюдение в коротенький стишок. «Гарики» Губермана – ещё один повод улыбнуться даже в те моменты, когда кажется, что поводов для улыбок нет.
блаженных духом, как тюлень,
что нет меж ними негодяев
и делать пакости им лень.
наслоен зыбко и тревожно,
легко в скотину нас вернуть,
поднять обратно очень сложно.
из ночи в день десятки лет,
мы пьем за русский образ жизни,
где образ есть, а жизни нет.
и при любой житейской стуже
учусь, присвистнув, повторять:
плевать, не сделалось бы хуже.
И женских мыслей хороводы,
Поскольку мы умны от книг,
житейский опыт идиота
что можно только выть или орать;
я плюнул бы в ранимого эстета,
- Крайне просто природа сама
разбирается в нашей типичности:
чем у личности больше ума,
тем печальней судьба этой личности.
так я к женщинам пагубно слаб;
может быть, из ребра моего
было сделано несколько баб?
когда он с совестью в борьбе,
мы никому не лжем так часто
и так удачно, как себе.
чтобы выключаться и отсутствовать,
чтобы много раз, покуда живы,
счастье это заново почувствовать.
одной – внутри себя, другой – наружно;
какую я реальной назову?
Не знаю, мне порой в обеих чуждо.
взаимным обучаясь отношениям,
что слишком залезать в чужие судьбы
возможно лишь по личным приглашениям.
от наблюдений долгих лет:
вся сволочь склонна к единению,
по воле тягостного рока
мне с идиотами — противно,
полезно вспомнить в гневе белом,
что есть такие дни и ночи,
что жизнь оправдывают в целом.
Игорь Губерман родился 7 июля 1936 года в Харькове. После школы поступил в Московский институт инженеров железнодорожного транспорта (МИИТ). В 1958 году окончил МИИТ, получив диплом инженера-электрика. Несколько лет работал по специальности, параллельно занимаясь литературой. В конце 1950-х познакомился с А. Гинзбургом, издававшим один из первых самиздатских журналов «Синтаксис», а также с рядом других свободолюбивых философов, деятелей литературы, изобразительного искусства. Писал научно-популярные книги, но все активнее проявлял себя как поэт-диссидент. В своём «неофициальном» творчестве использовал псевдонимы, например И. Миронов, Абрам Хайям.
В 1979 году Губерман был арестован по сфальсифицированному обвинению (о покупке краденых икон) и приговорён к пяти годам лишения свободы. Не желая лишнего политического процесса, власти судили Губермана как уголовника по статье за спекуляцию. Попал в лагерь, где вёл дневники.
Затем, уже в период ссылки, на базе этих дневников была написана книга
Долго не мог прописаться в городе и устроиться на работу. В 1987 году Губерман эмигрировал из СССР,
с 1988 года живёт в Иерусалиме. Часто приезжает в Россию, выступая на поэтических вечерах.
Новое в блогах
0 оценок, 499 просмотров Обсудить (2)
- Регистрация
- Вход
Войдите или зарегистрируйтесь для того, чтобы Ваш комментарий стал видимым для всех.
Зарегистрировалось 128 новых макспаркеров. Теперь нас 4958814.
Стихотворение-молитва «Дай бог!»
Дай бог слепцам глаза вернуть
и спины выпрямить горбатым.
Дай бог быть богом хоть чуть-чуть,
но быть нельзя чуть-чуть распятым.
Дай бог не вляпаться во власть
и не геройствовать подложно,
и быть богатым — но не красть,
конечно, если так возможно.
Дай бог быть тертым калачом,
не сожранным ничьею шайкой,
ни жертвой быть, ни палачом,
ни барином, ни попрошайкой.
Дай бог поменьше рваных ран,
когда идет большая драка.
Дай бог побольше разных стран,
не потеряв своей, однако.
Дай бог, чтобы твоя страна
тебя не пнула сапожищем.
Дай бог, чтобы твоя жена
тебя любила даже нищим.
Дай бог лжецам замкнуть уста,
глас божий слыша в детском крике.
Дай бог живым узреть Христа,
пусть не в мужском, так в женском лике.
Не крест — бескрестье мы несем,
а как сгибаемся убого.
Чтоб не извериться во всем,
Дай бог ну хоть немного Бога!
Дай бог всего, всего, всего
и сразу всем — чтоб не обидно…
Дай бог всего, но лишь того,
за что потом не станет стыдно.
Евгений Евтушенко, 1990
← Жми «Нравится» и читай наши лучшие посты в своей ленте.
Вам также могут понравиться:
«Кота заводят, чтобы кот был маяком во тьме невзгод…»
А вам встречались «солнечные» люди?
Дарить себя – не значит продавать…
Последние стихи капризного старика
«Они рядом сидели, обнявшись любя…»
Живое стихотворение «Снова не мы»
Популярные
Определение религии на примере стакана
Рената Литвинова об истинной сексуальности
«Фитнес для мозга» – Интересное. Познавательное. Вдохновляющее.
Чтобы присоединиться, нажмите «Нравится». Никакой рекламы. Читайте наши лучшие посты в своей ленте:
Молитва игоря губермана
Очаровательного матершинника и замечательного волшебника рифмованного слова?
Давайте вспомним по паре эпиграмм
Ходили в свитерах заношенных
И самолучшие принцессы
Валялись с нами на горошинах
что вспомнишь – и каплет слеза;
из органов секса остались
у нас уже только глаза
никого и ни в чем не виня,
а на свете все больше красоток,
и все меньше на свете меня.
Подумал, нахмурив чело..
И понял вдруг самое страшное –
Что страшного нет ничего
Точно и тонко продумана этика
всякого крупного кровопролития:
чистые руки – у теоретика,
чистая совесть – у исполнителя..
пытаясь осветить свои потёмки
в безумии режимов есть система
которую увидят лишь потомки
себя слагает по частям
из интеллекта, секса, юмора
и отношения к властям.
но даже в буквари поместят строчку,
что сделанное скопом и гуртом
расхлебывает каждый в одиночку.
мечусь из крайности в конец,
родная мать моя — гармония,
а диссонанс — родной отец.
просто лжи, легенд и мнений
мы враждуем жарче скифов
за несходство заблуждений.
у всех трагедия и драма,
а я гляжу спектакли эти
и одинок, как хер Адама.
однажды выйти из себя
и не войти обратно.
держась пути любого,
будь сам собой, не то тебя
посадят за другого.
не то окажешься в гавне
совместно с веком.
повеял век на ряди белые,
и вижу с прежним удовольствием
фортуны ягодицы спелые.
по сразу двум идти дорогам,
нельзя одной колодой карт
играть и с дьяволом, и с Богом.
паря душой в мирах межзвездных,
когда вокруг под самым боком
сопят, грызут и портят воздух.
в мои переживания не вхож,
храню свои душевные мозоли
от любящих участливых галош.
кряхтит гуманитарная элита,
издерганная болью за народ
и сменами мигрени и колита.
а ноет — и попробуй заглуши —
моя неоперабельная язва
на дне несуществующей души.
просто рифма ей не повредит:
человек совсем не одинок —
кто-нибудь всегда за ним следит.
обеим чужероден я отчизнам —
еврей, где гоношат антисемиты,
и русский, где грешат сионанизмом.
и дочери томятся, дома сидя;
мы садим семена, растим цветы,
а после только ягодицы видим.
друзья поумирали или служат,
и там, где мне гармония блеснула,
другие просто жопу обнаружат.
с толпой кишащего народа,
И худо мне, как ложке дегтя
должно быть худо в бочке меда.
с родной державой соли съевший пуд,
внезапно обнаруживает грустно,
что, кажется, его давно ебут.
предлог для грусти находя,
зануда — нечто вроде крыши,
текущей даже без дождя.
от вида птичьего полета
то счастье сбывшейся мечты,
то капля жидкого помета.
что печально, если
жопа выше головы,
если жопа в кресле.
стал прозрачен, как струя,
оттовсюду светит зопа
и не видно не фуя.
в ней суки с нами пополам.
и если б их не стало вдруг,
пришлось бы ссучиться и нам.
крылатой пружиной на взводе
и хочется жить, и трудиться,
но к завтраку это проходит.
а на мне ночует свёкор,
чтоб не стала млядовать.
Пустые хлопоты, скажу я откровенно
Такая ху..та, сплошной обман
Скрепил вас гавриков булавкой он, отменно.
что зеркало ее толстит
И став творцом своей судьбы
Он перебил своих господ
Теперь в стране одни рабы
тьму перепробовав работ,
я убежден, что человека
достоин лишь любовный пот.
Я Богу докучаю неспроста
И просьбы не считаю святотатством.
Тюрьмой меня уже ты испытал –
Попробуй испытать меня богатством.
О тюремном и лагерном прошлом Игорь Миронович вспоминает часто. Но никогда — с «политкаторжанским» надрывом. Губерман — выходец из приличной советской семьи, сын экономиста, школьный отличник, дипломированный инженер, женатый на дочери писательницы. Недавно стал рассказывать, что в качестве литературного негра написал для тещи Лидии Лебединской какую-то книжку из серии «Пламенные революционеры». Сам Игорь Миронович, более тещи обласканный критикой литератор, получил закалку, печатаясь в самиздате, и соответственно содеянному — в пятилетних «прогулках вокруг барака». Так он и назвал одну из своих первых автобиографических книг.
Мне просто и легко среди людей.
Но в лагере я столько съел овса,
Что родственно смотрю на лошадей.
И зубной порошок,
То у этого дебила
Будет заворот кишок.
К литературным классикам Игоря Мироновича тянет как магнитом. Он беззастенчиво «примазывается» даже к самому Пушкину. А в тандеме с Тютчевым сочинил такое моралите:
Сама сигает в чем придется,
Нам не дано предугадать,
Во что нам это обойдется.
21 год (таков стаж Губермана на эстраде) он предваряет каждый свой концерт предупреждением, чего от него ждать. И чтобы не так пугались, излагает собственную теорию и приводит статистику.
На ненормативные перлы, как заметил поэт, хуже всего реагируют мужчины и женщины среднего возраста, а вот старики — поспокойнее: привыкли за жизнь.
Все неприличное и пошлое.
Во мне старушки ощущают
Их неслучившееся прошлое.
В расширении рамок употребления забавной, мягко говоря, лексики Игорь Губерман шагнул значительно дальше упомянутых знатоков. В серии прочитанных им на киевском концерте просто остроумных и просто лирических стишков то и дело выскакивал язычок срамнословия:
В ней высох жизни клей.
И даже дух высокий мой
Школа губермановского злословия преследует, как стало представляться на этом концерте, благородную цель — снять напряжение табу, разоблачить внутреннего цензора, не оставляющего нам шансов на выигрыш или хотя бы на утешение. Губерман прекрасно понимает, что делает.
«Никем не ставший, —
что смех твой значит?». –
Выйдя из-за кулис, Игорь Миронович предупредил о двух вещах: во-первых, в его стихах по-прежнему много ненормативной лексики (а куда бы она подевалась?), во-вторых, все, что ни делается на сцене, делается для того, чтобы зритель был доволен. «Вот как те москвичи, — вспомнил Губерман, — которые записку прислали: «Спасибо вам большое! Мы каждый раз с огромной радостью уходим с вашего концерта. ».
Молитва игоря губермана
Атеистические мотивы в творчестве Игоря Губермана
Выражать религиозные чувства в стихах – дело трудное, и редко кому удающееся. И даже ветерок таланта здесь не всегда в помощь дует. Но не менее трудно писать хорошие стихи, не согласующиеся с этими чувствами. Тут надо иметь тоже особый дар, не позволяющий и другого обидеть и себя не дать в обиду. Таким талантом обладает Игорь Миронович Губерман. Поэт не ставит перед собой задачи бороться с религиями и верующими, но одновременно он защищает права тех людей, в том числе и своё личное право, на то, чтобы иметь иные взгляды и убеждения. При этом ни одна сторона не вправе навязывать другой стороне своего мировоззрения с использованием, как сегодня принято говорить, административного ресурса. Его антирелигиозные четверостишия чаще всего являются реакцией на попытки определённых сил подчинить человека себе с помощью вживления религий в систему государственного управления. Безусловно, в цивилизованной системе отношений нельзя публично оскорблять чувства верующих, но и верующим нельзя оскорблять чувства неверующих. Должна существовать разделительная черта, поддерживаться культура невмешательства. Безобразием надо назвать вмешательство государства в дела религии, но не меньшее безобразие происходит, когда религия при попустительстве того же государства, именуемого светским, вмешивается в светскую жизнь, внедряется в образование, армию, медицину, юриспруденцию. И то и другое нашей истории ведомо. Разве логично делать, например, религиозные празднования и церемонии обязательными в школе, если по закону страны церковь отделена от государства и религиозные наставления не должны включаться в школьные программы?
Сегодня воинствующее отношение к религии при Советах поменялось на такое же воинствующее отношение к атеизму, а главное, к людям, придерживающимся атеистических взглядов. Не все с этим мирятся. Не все проявляют готовность идти на компромиссы со своей совестью. Вот с этой точки зрения и посмотрим на отдельные стихи Губермана. Все они проникнуты иронией. Но их не следует воспринимать как источник непререкаемой истины. По мнению автора, таковая вообще отсутствует в природе. Есть тайны, и есть фантазии, абсурдно эти тайны объясняющие. С существованием тайн поэт соглашается, а выдумки – отвергает.
Многие не обнаружат в поэзии Губермана и простой житейской мудрости, на знание которой он опять же не претендует. Не найти у него, пожалуй, и полезностей. Более того, мысли поэта часто противоречат друг другу. Уклоняется он и от того, чтобы давать советы и выписывать рецепты, считая, что умному человеку они не помогут, а дурак в них не разберётся. Читатель вправе спросить тогда: «А к чему вообще такое громадное собрание изящно ритмизованных и рифмованных текстов, если в них нет ни того, ни другого, ни третьего, для чего и существует письменное слово?» Дело в том, что «гарики на каждый день», как называет свои сочинения Губерман, позволяют заглянуть в душу человека, прежде всего вглубь самого себя, при этом над чем-то посмеяться, поиронизировать, а над чем-то и серьёзно задуматься, не чураясь печали и здорового сожаления. Трудно сказать, каких тем избегает поэт в своём творчестве. Ничто человеческое ему не чуждо. Мы же коснёмся лишь тех, что так или иначе говорят о взаимоотношениях человека с религией, с индивидуальными представлениями автора о том, что у людей принято считать Богом и божественностью.
Чаще всего люди воспринимают Бога, как некую могущественную инстанцию, которая неотступно следит за каждым их шагом и требует соблюдения строгих житейских правил со всякого рода запретами и ограничениями. Малейшее их нарушение влечёт за собой суровые наказания. Самое страшное из них – смерть со всякого рода сопровождающими её мучениями и лишениями. Это-то в основном и угнетает большинство людей. А вот что пишет Игорь Губерман:
Не пугают поэта и муки ада, над представлениями о котором он жёстко иронизирует:
Над человечеством в целом и над всеми его индивидуальными представителями висит дамоклов меч, не позволяющий человеку ни на йоту уклоняться от задуманного Богом пути. Только Бог ведает всей полнотой знания, и никакой человек не имеет права посягать на неё. Бог регламентирует человеческое знание («всё можешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь») и не позволяет никому нарушать установленную меру под страхом смерти. Получается, что страх смерти заложен в сознание человека прежде всего остального. Вот так под грузом этого страха человечество и существует. Посмотрим, как эту изначальную экзистенцию комментирует Губерман:
Если соотносить это высказывание с российской действительностью, то надо думать, что основная масса людей, хотя формально и обратилась к одной из ветвей христианства, именно так не рассуждает. Но в головах некоторых ощущение судного дня, всё же, имеется. В Штатах даже изобрели часы, определяющие время, оставшееся до наступления конца света. Есть люди, которые живут ожиданием крупного социального взрыва, не связывая его с новозаветным апокалипсисом. По их ощущениям, он может случиться не сегодня-завтра. Те, кто ближе к власти, к её раздаточному окну, надо полагать, острее чувствуют нависшую беду. Понимают, что всякий Сатурналий заканчивается когда-то. Реальная угроза существенных собственных потерь не может их не волновать. Не надо быть и ясновидящими. Массы же, которым терять нечего, в основном, пребывают в обломовском покое, не понимая действительных опасностей для себя, или уповая на извечное русское «авось». Сказывается также отсутствие вождей и незнание того, что и как конкретно нужно делать. Но всё может измениться мгновенно. Может наступить хаос – самое страшное периодическое явление в российской действительности, приводящее в конечном итоге к смене одной диктатуры на другую. Мы же, как были рабами, так ими и остаёмся. Склонность к рабскому существованию Губерман и считает главной причиной наказания людей. Только это наказание осуществляет не какой-то абстрактный бог, а люди сами себе уготавливают его рабским образом жизни, сами себя приговаривают.
Соглашаясь с наличием мирового зла, люди всю вину за его существование возлагают не на Творца, а на некую противодействующую Ему силу, состоящую из множества так называемых бесов. Почему-то Бог, обладая всемогуществом, допускает их вольности. От бесов люди ищут спасения. Своих сил и возможностей на это спасение им не хватает. Бог выступает последней инстанцией, где человек может рассчитывать на спасение. Собственное бессилие людей является главнейшей, если не единственной, причиной обращения людей к Богу. Сильный человек не нуждается в Боге. Да и сам Бог любит слабых, а не сильных людей, – тех, кто в Нём нуждается. Библейский Бог обладает всемогуществом и всезнанием, без Его ведома ни один волосок с головы не упадёт, но Он же почему-то ждёт, когда человек к Нему обратится с молитвой, чтобы откликнуться на ту или иную просьбу. Всемогущество Бога противопоставляется слабости человека. Молитва – это признание человека в собственной слабости, и Богу нравится такое признание. Бесы, в свою очередь, пользуются человеческими слабостями. Всё взаимосвязано. Не будь бесов – не было бы нужды в Боге. Вот о том и гарик:
Вот и Россия, не зная, как ей справится с множеством наводнивших её бесов, вдруг не без веления светских властей обратилась от повального безбожия к Богу. Курс на родную ветвь христианства одобрен партией и правительством. В ход вновь пошли и ветхозаветные, и новозаветные сочинения. Началась в одних регионах всеобщая катехизация, а в других – исламизация населения. В Библии сказано: «Итак храни заповеди Господа, Бога твоего, ходя путями Его и боясь Его» (Второзаконие, гл.8, ст.6). Если судить по внешним признакам (восстановление и новое строительство храмов и монастырей, признание государственными религиозных праздников, слияние церкви с государством, проникновение её во все сферы общественной жизни и другое), то можно сделать вывод о случившемся массовом исходе к традиционному Православию, которое стало составной частью политики новой посткоммунистической России. Но счастья и умиротворения это не принесло, страна не зажила заново. В ней, что греха таить, по-прежнему господствуют привычные (чисто национальные) способы спасения от ожидаемых катастроф:
Душевный алармизм не исчез и по старинке глушится водкой, второй женой наших ставших верующими мужиков, к которой добавились и другие наркотики. Кто-то из остряков заметил, что прошла кампания по переводу русского народа с кривых водочных рельсов на пивной автобан. Так что простые репетиции как проводились, так и проводятся. Не на завтра ли назначена и генеральная?
«Верую, ибо это абсурдно», – говорил святой Тертуллиан. Вере покорны всякие люди: и тёмные, и светлые. И не верят тоже всякие люди: и тёмные, и светлые. Важно, чтобы ни при вере, ни при её отсутствии человек не терял человечности. Никого нельзя принуждать к вере, как нельзя принуждать к безверию. Нельзя, чтобы верующий смотрел на атеиста, как на существо низшего порядка, или наоборот, как это было в Советском Союзе, когда вера объяснялась не иначе, как невежество и потому требовала кардинального искоренения. Эту гуманистической позиции и придерживается Губерман, хотя и выражает её в свойственной ему иронической манере:
Чем хорош Божий суд, при всех его карах, так это тем, что он очень сговорчивый. Это не пресловутое «басманное» судопроизводство, у которого прощения не попросишь. А попросишь – фиг получишь. А вот перед Божьим судом покаешься, признаешь свой грех – и Божий суд тебя простит, освободит от ответственности за любое преступление. В ад уже не попадёшь. Только каяться следует вовремя, до внезапного наступления смерти. Получается так, что, совершая преступления, всего-то и требуется в жизни: не забывать о покаянии. Иисус учил, что любого человека следует прощать семьдесят по семьдесят раз. То есть неисчислимо бессчетно. Ему же и вторит апостол Павел: «Все согрешили, и все лишены славы Божьей». Делами её не заслужишь, и только покаяние приносит оправдание и спасение. Поэт-гуманист не разделяет такой точки зрения на милостивость, позволяет себе смеяться над ней, хотя в эпоху борьбы с карикатурами это и небезопасно:
Люди начинают чувствовать себя гораздо спокойней, когда узнают, что кто-то, как и они сами, нарушает нравственные правила. Дескать, не один я плохой, но и сосед – не лучше. Получается, по их мнению, что на самом деле нет никакой разницы между всеми людьми. Главное – не попадаться. А как отрадно бывает узнать, что и великие мира сего не были свободны от недостатков! Вот даже и сам Пушкин грешен, да не в одном, а и во втором, и в третьем. Ни одна из жизненных сил и стихий гению-художнику не чужда. Во всякую он ныряет. А если легендарному «Наше всё» – можно, то почему кому-то другому, и прежде всего мне, – нельзя? В результате оказывается, что справедливость многими понимается как вседозволенность, как допустимость пренебрегать нравственными ценностями. Если начальники воруют, то и подчинённым фигурам надо разрешить делать то же самое. Библейский Бог поддерживает удобную обывательскую логику, по крайней мере, с точки зрения поэта:
Да, мы часто бываем хорошо осведомлены о том, что происходит в Царстве Божьем, но не разбираемся в том, что у нас под нашим носом творится, не видим, что лихоманка за лихоманкой нас одолевают («Под собою не чуем страны»). Вот и понимание политики складывается подобным же образом: россияне, к примеру, отлично знают и понимают Украину, Штаты со всеми их недостатками, но не ведают толком ничего о своей родной стране. Не разбираясь доподлинно в причинах своих «соплей», диагностируем других и рвёмся их лечить. Вконец запутавшись сами, мы и других пытаемся запутать. Получается как всегда:
«Винная» тема в творчестве Губермана занимает одно из ведущих мест. Широко известно такое его четверостишие:
В стране испокон веков ханжески борются со спиртоманией и в то же время поощряют её, часто, дело не дело ссылаясь на Бога. Но библейский Бог никогда и не запрещал алкоголя, ни при Ветхом, ни при Новом Его заветах. Факт, вступающий в противоречие с запретами, существующими в Исламе и некоторых христианских конфессиях на употребление спиртовой продукции. Даже не очень внимательное чтение Писаний показывает, что потребление вина не только не считается неправильным, но и поощряется Всевышним. Вот и Спаситель серию чудес, бередящих воображение, начинает с превращения простой воды в вино, когда обнаружилась его нехватка на свадьбе в Канне Галилейской. Чрезмерности не должно быть. Это да. Хотя что такое чрезмерность? Это понятие – индивидуальное. Алкоголь помогает преодолевать уныние, и шабат – самое время, чтобы поддержать праздничное настроение. Весело людям – весело Господу. Вино для этого, а не для пьянства. И надо отметить, что в итоге евреи – не самая алкоголичная нация. Вот и Губерман, апеллируя к Богу, делится опытом личной дружбы со спиртовой продукцией:
Но к этому находится и оригинальное добавление:
Множество людей чувствует себя зябко от всего, что не укладывается в их привычные представления о жизни. Вот и творчество Игоря Губермана им может показаться устрашающе кощунственным, направленным на ниспровержение Бога. Подобных ему художников вновь начинают инквизиторски преследовать, забывая о том, что Бог не может быть «поруган» ни по атеистическим, ни по религиозным понятиям. Не по причине ли собственной тревожности люди, называющие себя верующими, устраивают с калашами в руках от имени Бога расправы над теми, кто, как им кажется, не верит или верит неправильно? Выходит, что уже и упоминавшегося Пушкина необходимо запрещать за оскорбление веры в таких его произведениях как «Гаврилиада» или «Сказка о попе и его работнике Балде». В таком же ключе, тревожась за своё существование, действовали и воинствующие коммунисты, устраивавшие в своё время суды над теми, кто не разделял их мнений? Превращение теократии в «идеократию» вновь становится тревожной приметой сегодняшнего дня.
