Молитва матери стихи шалатовского

добавить стихотворение в закладки?

Слова, фразы с которыми у вас ассоциируется стихотворение. (до 5 фраз, каждое новое слово (фразу) вводить через запятую без пробелов).

Молитва Матери автор – Николай Шалатовский

Друзья! Заранее прошу прощенья, –

Быть может, и не время вспоминать,

А я вот вспомнил, вспомнил всё мгновенно:

Деревню нашу, дом, отца и мать.

Отец и мать мне часто говорили:

"Сыночек милый к Богу обратись!"

И ежедневно обо мне молились.

Но я любил совсем другую жизнь, –

Вино, друзья и сотни развлечений

Мне ослепили сердце и глаза.

И, ослепленный, с диким наслажденьем

Смотрел я в рюмку, а не в небеса.

Молитвы для меня страшнее яда были,

О Боге я и слышать не хотел.

Летели дни. Я жил в грязи и пыли.

И думал я, что это мой удел.

Мне не забыть, наверное, навеки

Тот страшный день, – отец мой умирал.

Из материнских глаз слез вытекали реки,

А я стоял хмельной и хохотал:

"Ну, где же Бог твой? Что ж Он не спасает?

Он – Исцелитель, – что ж ты не встаешь?!

Без Бога люди также умирают, –

И ты, отец, как все в земле сгниешь."

Он улыбнулся и сказал сердечно:

"Я жив еще, а ты, сынок, мертвец,

Но знай, что мертвым ты не будешь вечно,

И вскоре воскресит тебя Творец!"

Отца похоронили. Мать молилась,

Втройне молилась о душе моей.

Потоки слёз, что за меня пролились

Я буду помнить до скончанья дней.

Ну, а тогда я думал по-другому.

Была противней мать мне с каждым днем.

И вот, однажды я ушел из дома

Глубокой ночью, словно вор, тайком.

Тогда кричал я: "Вот она – свобода!

Теперь я волен в мыслях и делах."

. Не знал тогда я то, что жизнь – болото:

Ступил на кочку – и увяз в грехах.

И жизнь меня, как щепку, закружила

В водовороте суеты и зла.

Вначале хорошо кружиться было,

Но вскоре закружилась голова.

И вскоре стал ужасной, страшной мукой

Мне каждый круг и каждый оборот.

Я волю напрягал, ум и – до боли – руки,

Но жизнь – водоворот, водоворот.

"Друзья" – какое лживое, обманчивое слово! –

В водовороте самый первый круг.

О, если б жизнь моя могла начаться снова –

Со мною б был Единственный и самый лучший Друг!

Круг развлечений, в золото одетый,

Меня своим сияньем ослепил.

Я был слепцом, не видел рядом Света,

И в страшном мраке по теченью плыл.

Вино – источник зла и тысячи лишений.

Приятный круг – о, скольких он сгубил!

Но есть источник жизни и спасенья –

Не пил я из его, я из бутылки пил.

Но, кто же мог спасти меня от смерти,

От тех кругов, влекущих так на дно?

Не человек, не человек, поверьте!

Метался я, не находя ответа.

И вот, однажды летом, в сильный дождь,

На улице я друга детства встретил.

Увидев земляка, почувствовал я дрожь.

Предстал передо мною милый образ:

Глаза печальные и мокрые всегда.

Забилось сердце, задрожал мой голос,

И вырвались бездушные слова:

"Ну, как там мать, меня хоть вспоминает?

Наверное, давно уж прокляла?

Хотел заехать все, да время не хватает, –

Сам понимаешь, то работа, то дела."

"Дела, работа. Помолчал бы лучше –

Твои дела нетрудно угадать!

Я расскажу, но только сердцем слушай

Про то, как "позабыла" тебя мать.

Когда сбежал ты, мать твоя от горя

Вся поседела – ведь тобой жила!

И каждый день, в любую непогоду,

Шла на распутье и тебя ждала.

И руки простирая свои к Богу,

Молясь во имя пролитой Крови,

Она стояла, влитая в дорогу,

Столпом надежды, веры и любви.

Ну, а когда стоять была не в силах,

Когда она в постель совсем слегла, –

Кровать к окну подвинуть попросила,

Смотрела на дорогу и ждала. "

Его слова стремительным порывом

С души сорвали равнодушье враз.

Я задрожал и прошептал пугливо:

"Скажи, что с ней? Она жива сейчас?"

"Сейчас – не знаю. Уезжал – дышала.

В бреду я слышал страшные слова:

– Сыночек милый, ты пришел? Я знала.

А ты, работа, говоришь, дела. "

Я побежал, подстегнутый, как плетью,

Одним желаньем, жгущим, как огнем:

Увидеть мать, не опоздать, успеть бы

Упасть пред ней, раскаяться во всем!

Вокзал и поезд. И одно лишь слово

В висках стучало молота сильней.

Хотел не думать, но напрасно, – снова

Я слышал лишь одно: "Скорей, скорей!"

Вот поезд встал. Я вышел. От волненья

Меня трясло и что-то жгло в груди.

Я в ночь шагнул дрожащей, страшной тенью

От пламени, горевшего внутри.

. Знакомая дорога и деревья,

И только незнакомый сердца стук.

Вот кладбище, за кладбищем – деревня.

Могилы. И отца я вспомнил вдруг.

И ноги как-то сами повернули.

И в тишине, зашелестев листвой,

Меня к его могиле потянули

Заросшей и заброшенной тропой.

Я шел, до боли напрягая зренье:

Знакомая березка – значит, здесь.

Прижав к щеке холодный, мокрый крест:

"Отец, прости безумную ошибку!

Ты прав! – ты жив – я слышу шепот губ.

Стоишь ты предо мной, твоя улыбка.

А я – зловонный, сгнивший, мерзкий труп.

Но я заботой и любовью к маме

Сотру все прошлое, клянусь тебе!

И ты, мой папа, будешь в сердце с нами.

А если. Если мать уже в земле?!"

И сердце снова бешено забилось.

Я огляделся. Тьма, ни зги кругом

И, вдруг – луна. Окрестность осветилась,

И я увидел рядом свежий холм.

Да, лишь луна и звезды только знают,

Как я со стоном на могилу пал

И мамин холмик обнимал, рыдая,

И землю по сыновьи целовал:

"Ты слышишь, мамочка? Прости, родная!

Не надо, не молчи, открой уста!

Давай молиться вместе, дорогая, –

Встань, мама, слышишь, умоляю – встань!"

Но холм молчал, дыша могильным тленьем.

Кругом – ни звука, словно мир уснул.

И, вдруг, я понял, Кто мне даст прощенье, –

Молитва матери стихи шалатовского

Тема = Призыв к покаянию

Молитва матери (Николай Шалатовский)

Быть может, и не время вспоминать,

А я вот вспомнил, вспомнил всё мгновенно:

Деревню нашу, дом, отца и мать.

Отец и мать мне часто говорили:

“Сыночек милый к Богу обратись!”

И ежедневно обо мне молились.

Но я любил совсем другую жизнь, –

Вино, друзья и сотни развлечений

Мне ослепили сердце и глаза.

И, ослепленный, с диким наслажденьем

Смотрел я в рюмку, а не в небеса.

Молитвы для меня страшнее яда были,

О Боге я и слышать не хотел.

Летели дни. Я жил в грязи и пыли.

И думал я, что это мой удел.

Мне не забыть, наверное, навеки

Тот страшный день, – отец мой умирал.

Из материнских глаз слез вытекали реки,

А я стоял хмельной и хохотал:

“Ну, где же Бог твой? Что ж Он не спасает?

Он – Исцелитель, – что ж ты не встаешь?!

Без Бога люди также умирают, –

И ты, отец, как все в земле сгниешь.”

Он улыбнулся и сказал сердечно:

“Я жив еще, а ты, сынок, мертвец,

Но знай, что мертвым ты не будешь вечно,

И вскоре воскресит тебя Творец!”

Отца похоронили. Мать молилась,

Втройне молилась о душе моей.

Потоки слёз, что за меня пролились

Я буду помнить до скончанья дней.

Ну, а тогда я думал по-другому.

Была противней мать мне с каждым днем.

И вот, однажды я ушел из дома

Глубокой ночью, словно вор, тайком.

Тогда кричал я: “Вот она – свобода!

Теперь я волен в мыслях и делах.”

. Не знал тогда я то, что жизнь – болото:

Ступил на кочку – и увяз в грехах.

И жизнь меня, как щепку, закружила

В водовороте суеты и зла.

Вначале хорошо кружиться было,

Но вскоре закружилась голова.

И вскоре стал ужасной, страшной мукой

Мне каждый круг и каждый оборот.

Я волю напрягал, ум и – до боли – руки,

Но жизнь – водоворот, водоворот.

“Друзья” – какое лживое, обманчивое слово! –

В водовороте самый первый круг.

О, если б жизнь моя могла начаться снова –

Со мною б был Единственный и самый лучший Друг!

Круг развлечений, в золото одетый,

Меня своим сияньем ослепил.

Я был слепцом, не видел рядом Света,

И в страшном мраке по теченью плыл.

Вино – источник зла и тысячи лишений.

Приятный круг – о, скольких он сгубил!

Но есть источник жизни и спасенья –

Не пил я из его, я из бутылки пил.

Но, кто же мог спасти меня от смерти,

От тех кругов, влекущих так на дно?

Не человек, не человек, поверьте!

Ответьте, кто же? Ну, ответьте, кто?!

Метался я, не находя ответа.

И вот, однажды летом, в сильный дождь,

На улице я друга детства встретил.

Увидев земляка, почувствовал я дрожь.

Предстал передо мною милый образ:

Глаза печальные и мокрые всегда.

Забилось сердце, задрожал мой голос,

И вырвались бездушные слова:

“Ну, как там мать, меня хоть вспоминает?

Наверное, давно уж прокляла?

Хотел заехать все, да время не хватает, –

Сам понимаешь, то работа, то дела.”

“Дела, работа. Помолчал бы лучше –

Твои дела нетрудно угадать!

Я расскажу, но только сердцем слушай

Про то, как “позабыла” тебя мать.

Когда сбежал ты, мать твоя от горя

Вся поседела – ведь тобой жила!

И каждый день, в любую непогоду,

Шла на распутье и тебя ждала.

И руки простирая свои к Богу,

Молясь во имя пролитой Крови,

Она стояла, влитая в дорогу,

Столпом надежды, веры и любви.

Ну, а когда стоять была не в силах,

Когда она в постель совсем слегла, –

Кровать к окну подвинуть попросила,

Смотрела на дорогу и ждала. “

Его слова стремительным порывом

С души сорвали равнодушье враз.

Я задрожал и прошептал пугливо:

“Скажи, что с ней? Она жива сейчас?”

“Сейчас – не знаю. Уезжал – дышала.

В бреду я слышал страшные слова:

– Сыночек милый, ты пришел? Я знала.

А ты, работа, говоришь, дела. “

Я побежал, подстегнутый, как плетью,

Одним желаньем, жгущим, как огнем:

Увидеть мать, не опоздать, успеть бы

Упасть пред ней, раскаяться во всем!

Вокзал и поезд. И одно лишь слово

В висках стучало молота сильней.

Хотел не думать, но напрасно, – снова

Я слышал лишь одно: “Скорей, скорей!”

Вот поезд встал. Я вышел. От волненья

Меня трясло и что-то жгло в груди.

Я в ночь шагнул дрожащей, страшной тенью

От пламени, горевшего внутри.

. Знакомая дорога и деревья,

И только незнакомый сердца стук.

Вот кладбище, за кладбищем – деревня.

Могилы. И отца я вспомнил вдруг.

И ноги как-то сами повернули.

И в тишине, зашелестев листвой,

Меня к его могиле потянули

Заросшей и заброшенной тропой.

Я шел, до боли напрягая зренье:

Знакомая березка – значит, здесь.

Впервые в жизни встал я на колени,

Прижав к щеке холодный, мокрый крест:

“Отец, прости безумную ошибку!

Ты прав! – ты жив – я слышу шепот губ.

Стоишь ты предо мной, твоя улыбка.

А я – зловонный, сгнивший, мерзкий труп.

Но я заботой и любовью к маме

Сотру все прошлое, клянусь тебе!

И ты, мой папа, будешь в сердце с нами.

А если. Если мать уже в земле?!”

И сердце снова бешено забилось.

Я огляделся. Тьма, ни зги кругом

И, вдруг – луна. Окрестность осветилась,

И я увидел рядом свежий холм.

Да, лишь луна и звезды только знают,

Как я со стоном на могилу пал

И мамин холмик обнимал, рыдая,

И землю по-сыновьи целовал:

“Ты слышишь, мамочка? Прости, родная!

Не надо, не молчи, открой уста!

Давай молиться вместе, дорогая, –

Встань, мама, слышишь, умоляю – встань!”

Но холм молчал, дыша могильным тленьем.

Кругом – ни звука, словно мир уснул.

И, вдруг, я понял, Кто мне даст прощенье, –

Молитва матери

-Быть может, и не время вспоминать,

А я вот вспомнил, вспомнил всё мгновенно:

Деревню нашу, дом, отца и мать.Отец и мать мне часто говорили:

"Сыночек милый к Богу обратись!"И ежедневно обо мне молились.

Но я любил совсем другую жизнь,

-Вино, друзья и сотни развлечений

Мне ослепили сердце и глаза.

И, ослепленный, с диким наслажденьем

Смотрел я в рюмку, а не в небеса.

Молитвы для меня страшнее яда были,

О Боге я и слышать не хотел.Летели дни. Я жил в грязи и пыли.

И думал я, что это мой удел.

Мне не забыть, наверное, навеки

Тот страшный день, – отец мой умирал.

Из материнских глаз слез вытекали реки,

А я стоял хмельной и хохотал:

"Ну, где же Бог твой? Что ж Он не спасает?

Он – Исцелитель, – что ж ты не встаешь?!

Без Бога люди также умирают, –

И ты, отец, как все в земле сгниешь.

"Он улыбнулся и сказал сердечно:

"Я жив еще, а ты, сынок, мертвец,

Но знай, что мертвым ты не будешь вечно,

И вскоре воскресит тебя Творец!"

Отца похоронили. Мать молилась,

Втройне молилась о душе моей.

Потоки слёз, что за меня пролились, я буду помнить до скончанья дней.

Ну, а тогда я думал по-другому.

Была противней мать мне с каждым днем.

И вот, однажды я ушел из дома,

Глубокой ночью, словно вор, тайком.

Тогда кричал я: "Вот она – свобода!

Теперь я волен в мыслях и делах.".

Не знал тогда я то, что жизнь – болото:

Ступил на кочку – и увяз в грехах.

И жизнь меня, как щепку, закружила

В водовороте суеты и зла.Вначале хорошо кружиться было,

Но вскоре закружилась голова.

И вскоре стал ужасной, страшной мукой

Мне каждый круг и каждый оборот.

Я волю напрягал, ум и – до боли – руки,

Но жизнь – водоворот, водоворот.

"Друзья" – какое лживое, обманчивое слово!

-В водовороте самый первый круг.

О, если б жизнь моя могла начаться снова –

Со мною б был Единственный и самый лучший Друг!

Круг развлечений, в золото одетый,

Меня своим сияньем ослепил.

Я был слепцом, не видел рядом Света,

И в страшном мраке по теченью плыл.

Вино – источник зла и тысячи лишений.

Приятный круг – о, скольких он сгубил!

Но есть источник жизни и спасенья

-Не пил я из его, я из бутылки пил.

Но, кто же мог спасти меня от смерти,

От тех кругов, влекущих так на дно?

Не человек, не человек, поверьте!

Ответьте, кто же? Ну, ответьте, кто?!

Метался я, не находя ответа.

И вот, однажды летом, в сильный дождь,

На улице я друга детства встретил.

Увидев земляка, почувствовал я дрожь.

Предстал передо мною милый образ:Глаза печальные и мокрые всегда.

Забилось сердце, задрожал мой голос,

И вырвались бездушные слова:"Ну, как там мать, меня хоть вспоминает?

Наверное, давно уж прокляла?

Хотел заехать все, да время не хватает, –

Сам понимаешь, то работа, то дела."

"Дела, работа. Помолчал бы лучше –

Твои дела нетрудно угадать!

Я расскажу, но только сердцем слушай

Про то, как "позабыла" тебя мать.

Когда сбежал ты, мать твоя от горя

Вся поседела – ведь тобой жила!

И каждый день, в любую непогоду,

Шла на распутье и тебя ждала.

И руки простирая свои к Богу,

Молясь во имя пролитой Крови,

Она стояла, влитая в дорогу,

Столпом надежды, веры и любви.

Ну, а когда стоять была не в силах,

Когда она в постель совсем слегла,

-Кровать к окну подвинуть попросила,

Смотрела на дорогу и ждала.

"Его слова стремительным порывом

С души сорвали равнодушье враз.

Я задрожал и прошептал пугливо:

"Скажи, что с ней? Она жива сейчас?"

"Сейчас – не знаю. Уезжал – дышала.

В бреду я слышал страшные слова:

– Сыночек милый, ты пришел? Я знала.

А ты, работа, говоришь, дела. "

Я побежал, подстегнутый, как плетью,

Одним желаньем, жгущим, как огнем:

Увидеть мать, не опоздать, успеть бы

Упасть пред ней, раскаяться во всем!

Вокзал и поезд. И одно лишь слово

В висках стучало молота сильней.

Хотел не думать, но напрасно, – снова

Я слышал лишь одно: "Скорей, скорей!

"Вот поезд встал. Я вышел.

От волненья Меня трясло и что-то жгло в груди.

Я в ночь шагнул дрожащей, страшной тенью

От пламени, горевшего внутри. . Знакомая дорога и деревья,

И только незнакомый сердца стук.

Вот кладбище, за кладбищем – деревня.Могилы..И отца я вспомнил вдруг.

И ноги как-то сами повернули. И в тишине, зашелестев листвой,

Меня к его могиле потянули Заросшей и заброшенной тропой.

Я шел, до боли напрягая зренье:Знакомая березка – значит, здесь.

Впервые в жизни встал я на колени,

Прижав к щеке холодный, мокрый крест:"Отец, прости безумную ошибку!

Ты прав! – ты жив – я слышу шепот губ.

Стоишь ты предо мной, твоя улыбка.

А я – зловонный, сгнивший, мерзкий труп.

Но я заботой и любовью к маме Сотру все прошлое, клянусь тебе!

И ты, мой папа, будешь в сердце с нами. А если.

Если мать уже в земле?!"И сердце снова бешено забилось.

Я огляделся. Тьма, ни зги кругом

И, вдруг – луна. Окрестность осветилась,

И я увидел рядом свежий холм.

Да, лишь луна и звезды только знают,

Как я со стоном на могилу пал

И мамин холмик обнимал, рыдая,И землю по сыновни целовал:

"Ты слышишь, мамочка? Прости, родная!Не надо, не молчи, открой уста!

Давай молиться вместе, дорогая,

Встань, мама, слышишь, умоляю- встань!"

Но холм молчал, дыша могильным тленьем.

Кругом – ни звука, словно мир уснул.

И, вдруг, я понял, Кто мне даст прощенье,

-И с воплем к небу руки протянул.

И эта ночь последней стала ночью

В моей безбожной жизненной ночи, –

Она открыла мне слепые очи,Она мне влила в седрце Божий мир.

С тех пор живу я с Господом Иисусом,

-Моя в Нем радость, счастье, чистота!

И никому теперь сказать не побоюся,

Что я не мыслю жизни без Христа.

Когда я вижу пред собой картину:

Заплакнную, сгорбленную мать,

А рядом – гордого, напыщенного сына,

От всей души мне хочется сказать:

"Вы, матери, имеющие сына,

Прострите ваши руки к небесам

-И верьте, что молитвы ваши сильны

Творить и после смерти чудеса!

..Вы сыновья, забывшие о Боге,

Взгляните на молящуюся мать

И встаньте рядом, чтоб в своей дороге

Вам эти слезы не пришлось пожать!"

Дорогие друзья! Данное произведение неизвестного автора взято из интернета, очень коснулось моего сердца, Да прикоснется Господь тех сердец, которые увидят себя в нем.

Приписка: По рецензии одного из читателей, сообщили, что это произведение поэта-христианина Николая Шалатовского. Спасибо автору и вся слава Господу.

Благословенный Отец! Во имя Иисуса, Сына Твоего, благослови каждую душу,которая заходит на эту страничку, помажь елеем радости их. Я ничто пред Тобою,я прах.Помоги мне стоять пред величием Твоим в прахе и пепле.” Тебе расти, а мне умаляться”

Я когда это услышала первый раз в церкви, изрыдалась вся.

Хорошо освежать в памяти то что обличает и расплавляет наши закаменевшие сердца в этом жестоком мире.

При всем уважении к Вам сочту нужным и важным уточнить, что это замечательное стихотворение не написано каким-то неизвестным автором, а принадлежит перу прекрасного поэта-христианина Николая Шалатовского. Очень жаль, что люди распространяют в сети чьи-то произведения, не удосужившись даже узнать, как имя автора. Если Вы любите подобные стихотворения, ознакомьтесь с творчеством Николая Шалатовского, найдете для себя много интересного.

Божьих Вам благословений.

Спасибо вам большое.На том сайте, где я его прочитала, действительно не была названа фамилия автора, поэтому написала честно об этом.

Спасибо вам и автору этого стиха и вся слава нашему любимому Господу! Действительно, в наших произведениях о себе, другие души находят созвучие, что это написано о них. Как схожи бывают пути. Да благословит и вас Господь!

Уважаемая Анна! Я вам писала ранее, что не претендую на авторство этого произведения и если быть внимательной к комментарию на данный стих, то там это исзложено. Но благодарение Господу, что оно касается многих сердец, ибо видят в себе схожие поступки и пробуждается чувство ответственности пред родителями. Ибо в Библии достаточно много мест говорится о почитании их. А в 10 заповедях сказано: Вт.5:16 Почитай отца твоего и матерь твою, как повелел тебе Господь, Бог твой, чтобы продлились дни твои, и чтобы хорошо тебе было на той земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе.

Николай Шалатовский – один из немногих современных поэтов, который своим пламенным глаголом воистину «жжет сердца людей». Этот жгучий, очистительный огонь не разнаряженного ничем слова способен расплавлять даже каменные сердца и отливать из них золотые светильники любви к Богу и ближнему.

Сила эмоционального воздействия стихотворений нашего брата во Христе настолько велика, что ему мог бы позавидовать любой светский профессиональный поэт с мировым именем. Многие полные собрания сочинений известных поэтов, вместе взятые, не смогли бы вызвать столько слез и обратить столько душ от мертвых дел к живому упованию, сколько смогли сделать всего 168 строк поэмы-монолога Николая Шалатовского «Молитва Матери». В чем же секрет этого воскрешающего к жизни «глагола»?

Николай Федорович родился 2 августа 1945 года в подмосковном городе Реутово в семье служащего. С самого раннего детства Николай познает всю горечь нищеты и унижения. Поводом к этому было обращение его матери к Господу. В 1949 году она заключила завет с Иисусом Христом, в результате чего ее муж ушел от нее, оставив пятерых детей без средств к существованию. С шестилетнего возраста будущий поэт живет милостыней соседей, а иногда ходит со своим старшим братом побираться к магазину.

«Я получала тогда 330 рублей (в переводе на современную денежную систему 33 рубля), – вспоминает его мать, – но никогда не жалела, что не отреклась от Господа ради серебренников мужа-безбожника».

В 1953 году по ходатайству посторонних людей восьмилетнего мальчика отправляют в детский дом. В течение нескольких лет, оторванный от матери ребенок живет среди лишенных счастливого детства детей.

С четырнадцати лет Николай начинает свою трудовую жизнь, работая на заводе токарем. Свою работу он совмещает с учебой в вечерней школе.

В эти годы переходного возраста не было и не могло быть и речи о его обращении к Господу. Напротив, с каждым годом он все более и более опускался на дно жизни. «Верующих я в то время считал безумцами, – вспоминает Шалатовский. – Над матерью откровенно смеялся, а когда она начинала говорить мне о Боге, плевал ей в лицо или просто бил». Уже в пятнадцатилетнем возрасте, по свидетельству его матери, собутыльники приносили Николая мертвецки пьяным, и она «откачивала» его водой из колодца. Несколько раз его судили за мелкое хулиганство и, наконец, за ограбление.

Сколько стойкости и мужественной веры проявила в те годы мать будущего поэта. «Однажды я пришла к проповеднику, – рассказывала Любовь Давыдовна, – и поведала ему о Николае. Он выслушал меня и сказал: «Зря Вы молитесь о нем. Сыны геенны неисправимы. Обращайтесь в суд, для таких, как он прощения нет». В суд я, конечно, не обратилась, а пришла домой и всю ночь со слезами просила Отца Небесного о спасении моего сына».

«В то время, – рассказывает Николай, – моя судьба колебалась в выборе между петлей, тюрьмой и сумасшедшим домом»:

От тех кругов, влекущих всех на дно?

Не человек, не человек, поверьте!

Ответьте, кто же? Ну, ответьте, кто?!

Все это время за меня молилась мама, которую я нередко бил и даже душил…»

Летом 1968 года, доведенный до отчаяния бессилием перед собственными пороками, Николай знакомится с молодежью евангельских христиан-баптистов и вскоре посвящает свою жизнь служению Богу и ближним.

«На другой день после покаяния я ощутил в себе неведомое до того желание писать стихи. Не имея никаких познаний в области поэтики, я в течении нескольких дней написал стихи «Две дороги» и «Наука, техника, прогресс». Теперь, обогащенный знаниями и поэтическим опытом, я могу сказать, что только Господь мог сотворить такое чудо…»

В январе 1970 года он принимает крещение и становится членом Московской церкви ЕХБ.

Стихи двадцатипятилетнего поэта сразу же завоевывают всеобщее признание верующей молодежи. Однако, к самому автору, ввиду его эксцентричного, бестактного, а порой и грубого поведения, отношение окружающих (за исключением двух – трех хорошо его знающих братьев) отрицательно. Его обвиняют во всех смертных грехах, хотя большая часть его вины заключалась в том, что он всегда старался казаться людям хуже, чем он есть на самом деле.

Такое «братолюбие» нередко приводит поэта к отчаянным поступкам и духовным падениям, за которыми, несмотря на предсказания его врагов, неизменно следуют взлеты раскаявшейся души:

Мой дух не сломила проклятая плоть.

Вы, судьи мои, торжествуете рано, –

Да, я упал, но сегодня же встану,

Да, я – во мраке, но свет мой – Господь!

– Я хочу быть Вашим редактором, чтобы Ваши стихи стали духовными. Вы не против?

– Конечно, нет! – радостно воскликнул Николай.

– Более того, предлагаю Вам соавторство.

– Превосходно. Давайте Ваши стихи, я приведу их в надлежащий вид!

– Мои стихи Вам не нужны. Для соавторства вам достаточно избавиться от

лицемерия и постоянно за меня молиться.

Этот рецепт рекомендую всем тем, кому ненавистны срывающие благочестивые маски с лица современных книжников и фарисеев, некоторые стихи Николая.

Чтобы хорошо знать и понимать внутренний мир Шалатовского, достаточно внимательно прочитать его поэзию. Каждое произведение – это автобиографическая справка, в которой нет и тени фальши:

А беззаконье – гордым самомненьем.

Пусть кровь разбойника течет в моих стихах.

Я честью жертвую во имя воскресенья!

В конце 1969 года Николай Епишин наш руководитель молодежи, боговдохновенный человек, и несмотря на молодой возраст обладающий духовными дарами служитель Божий, подошел к Коле и передал ему, отпечатанную на пишущей машинке, историю обращения ко Христу неизвестного молодого человека, и попросил описать эту историю в стихах.

Удивительно, но поиски и страдания этого парня были до мелочей похожи на Колину жизнь. И, вскоре родился бессмертный шедевр поэтической исповеди, это поэма «Молитва матери».

В 1993 году, наконец-то, в издательстве «Паломник» вышел из печати сборник стихов Николая Шалатовского под названием «Контраст». Предисловие к этой книге написал наш общий друг, незабвенный Михаил Зиновьевич Моргулис.

Мне часто доводится читать стихи современных американских хри¬стианских поэтов. В своих строках они искренне воспевают Бога, но нет в них на мой взгляд, одной горькой и великой вещи, присущей российским поэтам: глубокого понимания страданий, полного прикос¬новения к ним. В тяжкие темные времена России христианская поэзия звучала во всех уголках страны, поддерживала верующих, помогала переносить муки преследования и заточения, укрепляла стонущие ду¬ши, вселяла в сердца «непостыжающую» надежду. Стихи Николая Шалатовского верующие читали на молитвенных собраниях в тюрь¬мах, на всех жизненных дорогах они свидетельствовали о Христе. Знают их и читают сейчас.

Передо мной одна из ранних поэтических книжек Н. Шалатовского. Всего 92 страницы, но каждая наполнена желанием отразить любовь и свет Господа, «нет рабства для живущих во Христе. », «В кровавой мгле заката созвездье Крест зажглось. », «Крестный путь Твой – моя судьба. » Истинно: жизнь христианина, носящего не только крест на шее, но и Христа в сердце своем, есть повторение крестного пути Гос¬пода. С теми же насмешками, непониманием, плевками и предательст¬вами, и часто – с тем же терновым венком. Но и среди этого христианин, особенно поэт, продолжает провозглашать спасительную весть Христа и славить Бога. И это искреннее провозглашение звучит в стихах Николая Шалатовского. Они отражают мир, мудрость и вели¬чие Творца. Они отражают золотые слова Евангелия: «Бог есть Лю¬бовь».

«Душа, как птица, просит хлеба. », – так написал кто-то из поэтов. Стихи Николая Шалатовского и есть хлеб для души человеческой.

Выпуская его новую книгу «Контраст», мы надеемся, что она найдет свой путь к сердцам многих верующих и неверующих читателей.

В добрый путь и – с Богом!

Благодарю дорогой брат за ваш комментарий, ибо действительно не оставляет этот стих равнодушным НИКОГО. Желаю всех творческих успехов каждому во славу нашего Господа Иисуса Христа.

История одной девушки. отчасти "поток сознания". отчасти правда.

(Очерк о посещении брата в тюрьме) Покаялся в тюрьме и принял Христа, как своего личного Спасителя. Верит, что полностью оправдан и наследут жизнь вечную со Христом. Молитесь за него!