Молитва симеона нового богослова

Чудотворные слова: молитва симеона нового богослова в полном описании из всех найденных нами источников.

Оглавление

1 Симеон Новый Богослов. Молитвы
2 Молитва симеона нового богослова
3 Bookitut.ru
4 Покаянная молитва в стихотворном переводе
5 Молитвы
6 Преподобный СИМЕОН НОВЫЙ БОГОСЛОВ — О молитве

Симеон Новый Богослов. Молитвы

Память: 12 / 25 марта

Преподобный Симеон Новый Богослов – возможно, самый выдающийся мистик Православия, один из трех Отцов, которых Церковь нарекла "богословами". В своих "Гимнах любви" этих, воистину любовных поэмах, запечатлел тягу человеческой души к Богу. Кроме них в данную книгу вошли многие другие его творения.

Содержание

Молитва шестая, святого Симеона Нового Богослова (Последование ко Святому Причащению)

Молитва перед исповедью

Боже и Господи всех! Всякого дыхания, и души имый власть, един исцелити мя могий, услыши моление мя окаяннаго, и гнездящагося во мне змия наитием Всесвятаго и Животворящаго Духа умертвив потреби. И мене, нища и нага всякия добродетели суща, к ногам святаго моего отца (духовнаго) со слезами припасти сподоби, и святую его душу к милосердию, еже миловати мя, привлецы. И даждь, Господи, в сердце моем смирение и помыслы благи, подобающие грешнику, согласившемуся Тебе каятися, и да не в конец оставиши душу едину, сочетавшуюся Тебе и исповедавшую Тя, и вместо мира избравшую и предпочетшую Тя: вем бо, Господи, яко хощу спастися, аще и лукавый мой обычай препятствием бывает: но возможна Тебе, Владыко, суть вся, елика невозможно суть от человека. Аминь.

Молитва преподобного Симеона Нового Богослова об обретении духовного наставника

Господи, не хотяй смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему, сошедый на сие на землю, да лежащия и умерщвленныя грехом воздвигнеши и видети Тебе, свет истинный, якоже человеку возможно видети, сподобиши их, посли ми человека, ведущаго Тебе, да, якоже Тебе, поработав ему и всею силою моею подчинився ему, и Твою в того воли сотворь волю, благоугожду Тебе, единому Богу и сподоблюся и аз, грешный, царствия Твоего.

Молитва покаяния, кто кается с духом сокрушенным и смиренным Богу

Ты все видишь, Господи, и ничего нет, чего бы не видел Ты. Я, хотя и есмь дело рук Твоих, однако ж дел по заповедям Твоим не делал, но по великому неразумию своему делал всякое худо, не помышляя, что Ты, Творец мой и Бог, сколько благ, столько же и правосуден. Ныне же, приведши сие на память, вострепетал я и не знаю, что делать. Чувствую осуждение Твое, и слова оправдания не нахожу в устах моих. Не имею я никакой добродетели и не сделал никакого дела покаяния, достойного того, чтоб за него простить мне хоть одно праздное слово уст моих. К тому же, кто и все имеет добродетели и делает всякие добрые дела, делает то, как раб и должник, за грех же свой никакого во всем этом не найдет он заменения: тут единая милость Твоя предваряет. Грех есть смерть, и кто из умерших чрез него может воскреснуть сам собой? Воистину никто. Один Ты умер и воскрес, потому что греха не сотворил и не обретеся лесть во устах Твоих. Так, Владыко Вседержителю, наделавши много злых дел, каюсь я, но одно покаяние несильно оправдать меня.

Молитва об избавлении от искушений

Не попусти на меня Владыко Господи, искушение, или скорбь, или болезнь свыше силы моей, но избавь от них, или даруй мне крепость перенести их с благодарением.

Симеон Новый Богослов, преподобный

Читайте другие публикации раздела "Творения православных Святых Отцов"

Молитва симеона нового богослова

ВО ВСЯКОЙ СКОРБИ И ОБСТОЯНИИ

Молитва прп. Симеона Нового Богослова

Молитва святым мученицам Вере, Надежде, Любови и матери их Софии

Молитвы пред иконами Божией Матери “Всех скорбящих Радость”

Молитвы пред иконами Божией Матери “Утоли моя печали”

Молитвы пред иконами Божией Матери “Покров Пресвятой Богородицы”

Bookitut.ru

Молитва 6-я, святого Симеона Нового Богослова.

«От скверных уст, от мерзкого сердца, от нечистого языка, от души оскверненной прими моление, Христе мой, и не отвергнув ни слов моих, ни нрава, ни бесстыдства, дай мне свободно говорить то, что я хочу, Христе мой, но лучше и научи меня, что мне должно делать и говорить. Согрешил я более блудницы, которая узнав, где Ты пребываешь, купив мира, дерзнула придти помазать ноги Твои, Христа моего, Владыки и Бога моего.

Как её Ты не отверг, пришедшую от чистого сердца, не погнушайся и мною, Слово! Дозволь же мне и держать и целовать Твои ноги, и потоком слез, как драгоценным миром дерзновенно их помазать.

Омой меня слезами моими, очисти меня ими, Слово!

Отпусти и согрешения мои и прощение мне подай. Ты знаешь множество пороков, знаешь и раны мои, и язвы мои видишь, но и веру мою знаешь, и усердие видишь, и стенания слышишь. Не сокрыты от Тебя, Боже мой, Творец мой, Искупитель мой, ни капля слез, ни капли часть некая.

Не довершенное мною заметили очи Твои, а в книге Твоей и ещё не сделанное записано у Тебя. Посмотри на смирение моё, посмотри, каково моё страдание, и грехи все отпусти мне, Боже вселенной, чтобы с чистым сердцем, трепетною мыслью и душою сокрушенной причастился я Твоих пречистых и всесвятых Таинств, которыми оживляется и обоживается всякий, вкушающий Тебя и пьющий с чистым сердцем. Ведь сказал Ты, мой Владыка: "Всякий вкушающий Мою Плоть, как и пьющий Мою Кровь, тот во Мне пребывает, а Я нахожусь в нем". Совершенно истинно слово Владыки и Бога моего. Ибо причащающийся божественных и обоготворяющих Даров, я в самом деле не один, но с Тобою, Христе мой, Светом, ярким как три солнца, просвещающим мир. Поэтому, чтобы мне не остаться одному, отделенным от Тебя, жизни Подателя, дыхания моего, жизни моей, радости моей, спасения миру, – я пришел к Тебе, как Ты видишь, со слезами и душою сокрушенной, умоляя о том, чтобы получить мне искупление моих согрешений и Твоих жизнь подающих и непорочных Таинств причаститься не в осуждение; чтобы, Ты пребыл, как сказал, со мною, трижды несчастным; чтобы обольститель, найдя меня лишенным Твоей благодати, не похитил меня коварно и, обманув, не отвел от обоготворящих Твоих слов.

Поэтому я к стопам Твоим припадаю и горячо взываю к Тебе: как Ты принял блудного сына и пришедшую к Тебе блудницу, так прими, Милостивый, и меня, блудного и скверного, с сокрушенною душою ныне к Тебе приходящего. Знаю, Спаситель, что никто другой не согрешил пред Тобою как я, и не соделал дел, какие я совершил. Но я также знаю то, что ни тяжесть согрешений, ни грехов множество, не превосходит Бога моего многое долготерпение и человеколюбие величайшее, но с милостивым состраданием Ты и очищаешь, и просвещаешь горячо кающихся, и к свету приобщаешь, щедро делая их причастниками Божеству Твоему; и – что дивно и Ангелам, и человеческим мыслям, – беседуешь с ними многократно, как с истинными Твоими друзьями. Это дает мне смелость, это окрыляет меня, Христе мой! И, дерзновенно уповая на Твои богатые к нам благодеяния, радуясь и вместе трепеща, я, трава, причащаюсь огня, и – дивное чудо – неизъяснимо орошаем, как в древности куст терновый, горевший, не сгорая. Итак, благодарной мыслью и благодарным сердцем, всеми благодарными чувствами моими, души и тела моего, поклоняюсь, и величаю, и славословлю Тебя, Бога моего, как благословенного и ныне и вовеки».

Покаянная молитва в стихотворном переводе

Из испорченного сердца,

Из души, погрязшей в скверне,

С языка, который мерзок,

Приими, Христе, моленье,

И, приняв великодушно,

Обращенья не отринув,

И простив мне эту дерзость,

Дай сказать, не обинуясь,

что хочу сказать, Христе мой,

Или сам же укажи мне,

Что сказать и что мне сделать.

Грешен я как та блудница,

Что, узнав, где обитаешь,

Принеся с собою миро,

И к стопам Твоим припавши,

Дерзостно их умащала,

О, мой Бог и мой Владыко!

Но ее Ты не отринул,

Приступившую от сердца,

Так и мной не возгнушайся,

Но дозволь Твои стопы мне

Целовать, держа руками,

И обильными слезами,

Словно миром многоценным

Умащать их дерзновенно.

Но моими же слезами

И меня очисти, Слове,

Отпусти мне прегрешенья

И грехов прощенье даруй.

Зол моих Ты знаешь бездну,

И мои ты знаешь раны,

Струпы язв моих несметных.

Но Ты видишь также веру

И усердную решимость,

И мои стенанья слышишь.

От Тебя не утаится,

Мой Творец и Искупитель,

ни единая слезинка

Или часть слезинки малой.

То, что я не мог бы сделать,

Божьи очи видят ясно,

И другое в вечной книге –

То, что я еще не сделал,

Уж написано от века.

Посмотри, как я смиряюсь,

Посмотри, сколь труд мой тяжек,

Отпусти мне прегрешенья

Боже мой, Творец вселенной!

Чтобы мог я с чистым сердцем

И притрепетною мыслью

И душею сокрушенной

Причаститься тех Пречистых

Всесвятых бессмертных Таинств,

Что для каждого источник

Жизни и обожествленья,

Кто приходит с чистым сердцем.

Ибо Ты сказал, Владыко:

«Тот, кто плоть Мою вкушает,

Тот, кто кровь Мою приемлет,

Тот со Мною пребывает,

В нем и Сам я обитаю».

А Твое, Владыко, слово,

быть неистинным не может,

И Твоей боготворящей

Я не одинок, Христе мой,

Но с Тобою пребываю,

Свет трисолнечный, весь мир сей

И чтоб мне не оказаться

вне Тебя, о Живодавче,

Моего дыханья, жизни,

Мира нашего спасенья, –

Для того и приступаю,

Как Ты видишь, со слезами

И душою сокрушенной,

умоляя даровать мне.

Чтоб я мог животворящих

Непорочных Твоих Таинств

Стать причастником достойным.

Чтоб со мной, треокаянным,

Ты пребыл, как обещал мне.

Чтоб лукавый искуситель

Вне Тебя меня обретши,

Не увлек меня коварно

И не дал мне уклониться

От словес боготворящих.

И припадаю к Тебе я

Ныне с теплою мольбою:

Как Заблудшего Ты принял

И пришедшую блудницу,

Так прими, о, Милосердный,

И с душою сокрушенной

Знаю я, о, мой Спаситель,

Что никто из всех живущих

Не соделал преступлений

Моему паденью равных.

Но и то я знаю твердо,

Что такого нет паденья,

Прегрешений столь великих,

Что смогли бы переполнить

Твоего терпенья чашу

И Твою превысить милость.

Ты елеем состраданья

Тех, кто кается всем сердцем,

И причастниками света

И божественности, Спасе,

их соделываешь щедро.

И не только человекам,

Но и ангелам на диво

С ними Ты ведешь беседу

Словно с верными друзьями.

Это мне внушает смелость

и, надеждой окрыленный,

Я к дарам Твоим обильным.

Радость чувствуя и трепет

Я, трава, приемлю пламя,

Причащаясь, и – о, чудо! –

Купине подобен древней,

Что пылала, не сгорая.

Ныне благодарно сердце,

Благодарен весь мой разум,

Благодарны даже члены

Все – душа моя и тело.

Весь припадаю к Тебе я

И Тебя, мой Боже, славлю,

ныне так же как и вечно.

Памяти высокопреосвященнейшего Питирима, митрополита Волоколамского и Юрьевского

Текст переведен Александровой Татьяной Львовной, кандидатом филологических наук, старшим преподавателем кафедры древних языков и древнехристианской письменности Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета

Молитвы

Содержание

Молитва 6-я, святого Симеона Нового Богослова

(Последование ко Святому Причащению)

Молитва перед исповедью

Молитва преподобного Симеона Нового Богослова об обретении духовного наставника

Молитва покаяния, кто кается с духом сокрушенным и смиренным Богу

Молитва об избавлении от искушений

Поделиться ссылкой на выделенное

Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»

Преподобный СИМЕОН НОВЫЙ БОГОСЛОВ — О молитве

Как солнце никакой не имеет нужды в человеке и не требует от него какого-либо себе услужения или одолжения, но паче само всем вообще людям служит и всех их одолжает тем, что свет разливает по лицу земли, согревает плоды и способствует к созреванию их, поддерживает жизнь людей и всего рождаемого на земле, между тем как никто никогда не говорил, не может теперь и не возможет когда-нибудь сказать, что он услужил или услуживает чем-либо солнцу, – таким же образом и Бог не хочет никакого услужения и нужды не имеет, чтоб кто-нибудь услуживал Ему. И пока кто думает, что услуживает чем-либо Богу, до тех пор знай, что не положил еще он начала вступлению своему на путь спасения. Таковой, пусть он постится, ночи проводит без сна и несет другие лишения, пусть пост и молитвы деет, пусть творит милостыни и другие добрые дела, пусть проповедует слово Божие и учит истине, никогда не будет иметь части с Богом. Ибо кто делает такие добрые дела, тот должен делать их для того, чтобы обрести милость у Бога, а не для того, чтобы услужить Богу… И при этом все же совершенно необходимо просить, искать, толкать, так что кто не просит, не ищет, не толкает, тот, по определению Вседержителя Христа, не обретет и не получит милости Божией, и не отверзется ему дверь благоутробия Божия.

Преподобный СИМЕОН НОВЫЙ БОГОСЛОВ

Молиться Богу – весьма хорошее дело и великую приносит пользу молящемуся. Если великая бывает польза от собеседования с земным царем, то сколь большая должна быть от собеседования с Царем Небесным посредством молитвы? Как никто не смеет приблизиться к тому, кто беседует с царем земным, и пресечь беседу, которую он ведет, так и демоны не дерзают приблизиться к тому, кто с Богом беседует. Напротив, великий вред бывает, если кто не молится Богу, ибо душа такого оставляется лишенной Божия просвещения, Божественной силы и покоя от демонских искушений, и демоны непрестанно возбуждают в ней непотребные движения: похоть нечистую, позывы на блуд, неправду, тщеславие, гордость, самомнение.

Тому, кто научился молиться как должно, не столько потребно чтение, потому что его душу исполняет Божественным светом и Божественно изменяет благодать Святого Духа. Но тот, кто предпочитает больше сидеть за чтением, нежели научаться молиться как должно, находится в прелести и сам себя отдаляет от спасения, лучше же сказать, таковой бесчувствен, хотя и говорит, что прочитал все Писание и всегда имеет его на языке. Не может быть, чтобы плод земной созрел без теплоты солнечной. Пусть семя прозябнет во время зимы и весной прорастет и даст ствол, но если все время будет стоять пасмурное и холодное, то никак не созреет плод его. Это будет произрастение ни к чему не гожее и бесполезное, лучше бы ему совсем не прорастать. Таким же образом и тот, кто не согревается теплотой умного Солнца – Христа Господа посредством молитвы, как должно совершаемой, не может получить зрелого плода духовного, то есть сладости и пользы от чтения своего.

Много потребно времени и труда, более мысленного, чем телесного, на то, чтобы сначала научиться молиться как должно, а потом, научившись, продолжать молиться. Почему и апостол заповедует нам воспевать и петь Богу всегда сердцем, а не устами одними (см.: Еф. 5, 19). Поелику уста говорят от избытка сердца, то надобно так устроиться, чтоб и молитва, устами произносимая, произносима была от избытка сердца. А это бывает, когда в нас сердце чистое созидается, Божественный дух правый обновляется и восприемлется радость спасения Божия, каковая радость рождается от общения и причастия Христу, а утверждается потом благодатью Духа Владычнего… Когда душа будет в состоянии молиться показанным способом, тогда возможно, чтобы от таинственных лучей Божественного просвещения, нисходящих в молящегося во время молитвы и ради молитвы, созревало, то есть было в сладость приемлемо и пользу приносило, то, что он вычитывает и понимает. Кто не делает таким образом, тот ничего как должно не понимает из читаемого, не чувствует сладости от того и никакой не получает пользы.

Не подобает молиться Богу без страха и благоговения. Кто не имеет страха и благоговения, пусть испрашивает прежде всего света страха Божия, да ведает, пред сколь Страшным Богом предстоит он и молится, чтоб удостоиться за то получить просимое. Ибо кто познает, коль страшен есть Бог, тот преисполнится и страхом Божиим, и страх Божий научит его достодолжной молитве. Кто же не познал сего, тот во тьме и не умеет молиться как должно.

Пока солнце еще не воссияло и тьма покрывает землю, кто может видеть хорошо вещи? И [если даже] тот, кто прошел грамматику, риторику и философию и обогатился познанием всего сущего, не может без света прочитывать книг, в которых содержатся такие учения, [то] новоначальный, который только приступил к такому учению, что может увидеть без света или чему может научиться? Ничему. Таким же образом и душе всякой потребен сокровенный свет Божественного ведения, да видит и познает и постигает силу и значение Божественных словес псаломских.

Ибо сей сокровенный свет Божественного ведения есть некая мысленная сила властная, которая окружает и собирает подвижный ум, отбегающий обычно туда и сюда в то время, когда слушает или читает Божественные оные словеса, и держит его в себе, да внимает тому, что читает или слушает. Если же не войдет в кого сей Божественный свет, то он устами будет произносить или читать молитву и ушами слушать, а ум его будет оставаться бесплодным. И не только это, но он не будет стоять на одном, а будет кружиться там и сям, и помышлять о том, о чем не подобает, держа притом ту мысль, будто ему неотложно необходимо обдумать то, о чем думает, и позаботиться о том, в чем прельщается, не понимая, что состоит в сие время рабом мысленного тирана – диавола и им мысленно влачим бывает туда и сюда.

Молитва и пение Божественных псалмов не что иное есть, как беседование с Богом, в коем мы или умоляем Его, да дарует нам, что сообразно Богу даровать человекам, или прославляем Его за все творения, сотворенные Им, или воспеваем чудеса Его, какие от века по временам творил Он во славу Свою, во спасение людей и в воздаяние и наказание неправедных и злых, или возвещаем промыслительные действия Его, кои по домостроительству Своему совершает Он таинственно и сокровенно… Если теперь тот, кто должен в молитве своей беседовать к Богу о всем вышесказанном, вращая то в уме своем день и ночь, если он, положим, и долгое время проговаривает все это языком только, а умом не знает, что говорит, то не является ли он потерявшим смысл? Но всячески явно, что он не соделался еще верным, еще не вошел в содружество с Богом. Ибо верным именуется и есть тот, кому вверена и кто имеет благодать Святого Духа, благодать же сия просвещает ум, собирает его в себя и сосредоточивает, да разумеет, к Кому беседует и о чем беседует. Следовательно, кто не так действует в молитве, тот не имеет благодати Святого Духа, неверным пребывает и далеким от Бога.

Как для тела необходимо потребен воздух, чтоб дышать, так для души потребно непрестанное памятование о Боге, то есть молитва. Но опять, если кто молится Богу просто, как попало, будто мимоходом, без страха, какой надлежит иметь тому, кто предстоит пред Богом, пред Коим трепещут Херувимы, для того не только это никакой не приносит пользы… но [тот] терпит несравненно пагубнейший вред – гнев Божий, отвращение Божие, изгнание Божие. Ибо как телохранители царские тотчас восхищают от лица царева и выгоняют вон того, кто стоит перед царем небрежно, без страха и благоприличия, и царь не воспрещает им этого – так и Ангелы Божии отторгают от лица Божия и от взора Его и вон изгоняют ум того, кто стоит перед Богом и молится Ему небрежно, будто с презорством, без благоговения и благонастроения, и тогда тотчас схватывают его демоны с дерзостью и насилием и кружат его где хотят, по местам срамным и нечистым, или по делам злым, или по вещам суетным и бесполезным… Потому гораздо лучше бы было для такого, если б он совсем не молился, потому что демоны ни за какие грехи не овладевают душой с таким тиранством, как за презорство к Богу. И земной царь должникам своим и тем, которые в чем-либо погрешают пред ним, терпит, а для тех, которые презирают его, бывает тяжким и страшным отмстителем. Почему нет большего греха, как молиться Богу с презорственным небрежением.

Нет греха больше, как молиться без страха Божия, без внимания и благоговения. Кто молится или поет псалмы просто, как попало, с небрежностью и презорством, тот явно не знает, что такое есть Бог, – не знает и небрежничает. Почему Бог, от Коего исходит и отпущение грехов и всякое благо, хотел бы помиловать и его, но не может, а паче гневается. Лучше такому совсем не молиться, чем так молиться, то есть устами только.

Многие из христиан думают, что большую доставляют пользу душе, когда читают псалмы Давидовы с тропарями и совершают другие положенные молитвословия, тем самым, что прочитывают их, даже просто, как случилось, и полагают, что славят таким образом Бога, а того не знают, что и Бога при сем прогневляют, и себе никакой не получают пользы, а, напротив, грешат грехом великим. Кто языком только молится, того не слышит Бог, а не слыша – не даст просимого. Какая же польза от многих твоих молитвенных слов? Если алчущий и жаждущий придет к тому, кто может напоить его и накормить, но, обращаясь к нему с прошением, будет произносить невнятные только слова, то тот не только не удовлетворит его прошения, но прогонит его с гневом за то, что докучает, а не знает о чем. Так бывает и с молитвами. Богу внятны только те молитвы, которые, когда произносит [их] молящийся, понимает, что говорит и чувствует. Молитва же, языком только произносимая, без мысли и чувства, только прогневляет Бога.

Люди, когда ведут между собой беседу, знают, о чем идет речь: и те которые говорят, знают, что говорят, и те которые слушают, понимают, что слышат. И было бы явное неразумие не иметь должного внимания, когда беседует кто с другим. Но если, предстоя пред Богом, беседуя к Нему и молясь, не внимаем тому, что говорим, то какую можем мы питать надежду спасения даже и тогда, когда кто долгое время проводит в молитве своей и славословит Бога днем и ночью с таким неразумным невниманием и думает, что молится и славословит Бога как должно? Ибо хоть такое надлежит нам оказывать внимание, когда беседуем с Богом, какое имеем, когда ведем речь с людьми о делах мирских и суетных. Из сказанного всякий понять может, что значит, что диавол мысленно кружит ум человека, страдающего этой нелегкой болезнью. Почему и надлежит таковому прежде всего всякое тщание привнести о душе своей, стараясь доставить ей духовное врачевство и исцеление, чтоб Иисус Христос, единый врач душ и телес, увидев такое его тщание и труд, уврачевал столь великую его немощь. И если не сделает он так, то тщетно и бесполезно поет он псалмы и прочитывает молитвы к Богу. Посему кто молится невнимательно, пусть восстенает и восплачет, что так делает, и исправится, и думать забыв, что когда-нибудь маливался. Если же не восплачет и не восскорбит он о своей невнимательности, то какая ему надежда спасения?

Вот первая и величайшая из всех болезней душевных, для уврачевания которой, яко первейшей, худшей и сильнейшей всякой другой болезни душевной, надлежит нам подвизаться до пролития крови. Ибо она препятствует нам молиться как должно и не позволяет молитве нашей восходить прямо к Богу, она есть большая и крепкая стена, которая мешает уму нашему приближаться к Богу, Который есть везде Сый и вся Исполняяй. Сие омрачение души есть начало кромешной тьмы адской, и если не разгонит его Христос во всяком подвизающемся о спасении своем, то никто не узрит Господа… Если не будет развеян и изгнан из души сей мрак прежде всякого другого зла, то тщетна вера всякого такого христианина, тщетно именуется он именем верующего, тщетны посты его и бдения, тщетно трудится он, вопия в псалмопениях своих.

Как во время ночи летают нетопыри, пищу себе ища, так и демоны вместе с перваком своим, начальником тьмы, диаволом, во время настоящей жизни, растленной и омраченной, рыщут и по земле, и по воздуху, и по всем местам, сущим под небесами, в одно мгновение переносясь с места на место, ибо демоны по естеству суть мысленные твари. Это всякий может понять, судя по тому, как действует собственный наш человеческий ум, который, когда видел что однажды, будь то и далеко и раскинуто на большом пространстве, обегает то мыс- ленно в одно мгновение при всем том, что связан плотью. Вот почему невозможно бывает истинному христианину возводить ум свой к Богу, размышлять о Божественном, беседовать с Господом Всеблагим и посредством такой святой памяти и умной молитвы принимать от Бога просвещение и облистание, если он не запечатлен благодатью Святого Духа. Как только увидит диавол, что ум (дух) христианина не имеет печати благодати Божией и наг от нее, а между тем желает прейти мысленно воздух и востечь ко Всевышнему Богу, чтоб беседовать с Ним посредством молитвы и молить Его о грехах своих, – без страха становится против него на дороге, по которой он восходит, и как бы так говорит ему: «Куда это ты идешь, несчастный? Как смеешь проходить по местам, в моей власти находящимся? Я властитель тьмы, я получил имя миродержителя и состою главой тех, которые умствуют о мирском и мудрствуют по-мирски… Ты не вышел еще из-под моей власти… Почему, как мой подданный, ты должен помышлять о моем и искать моего. Мое же вот что: плотская похоть, неправда, злоба. Я прежде все это тебе показывал и доказывал, как это хорошо, и ты видел, что так есть, вкусил, испытал и усладился. А теперь куда идешь? Куда тебе взойти на Небо! Оставайся здесь – долу, в мирских нечистотах и грехах». Посему-то и написано: Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым (1 Кор. 12, 3).

Христианин не должен молиться и славословить Бога, если ум его наперед не запечатлеется и не освятится Божественной благодатью, чтоб не оказаться ему внешне предстоящим Богу, мысленно же творящим дела диавола как слуге его, по каковой причине он делается паче нечистым и за каковое дело паче насиловать начинает его враг, наводя его на многое зло то посредством гнева, то посредством похоти плотской, на кои устремляется он с боль- шей неудержимостью. Если кто, войдя во врачебницу, чтоб получить уврачевание, по своему неразумию худшими и опаснейшими делает там раны свои, то, конечно, гораздо лучше бы совсем не входить ему в нее. Но, опять, как же тебе оставаться без молитвы? Тесно от обою. Восприими же тщание, возьми на себя подвиг наперед исправить и уврачевать ум свой, чтоб не быть в опасности ниспадать в худшее, если будешь петь, славословить Бога и молиться, не исправившись и не уврачевавшись наперед. Ибо невозможно, чтобы нечистый ум предстоял Богу, хотя и видно, что иной предстоит Ему телом и молится устами. Да и вообще никакой нет возможности истинно славословить Бога самому от себя, но благодать Христова, вселяющаяся в нас, она славословит и песнословит Бога и молится в нас.

Если солнце, будучи тепло, естественно согревает того, кто сидит под лучами его, то как бы Богу, Который свят есть, не освящать тех, которые беседуют с Ним посредством молитвы? И, однако ж, не бывает так, и отчего? Оттого что те, которые сидят на солнце, знают, что затем и сели, чтоб согреться, почему и приноравливают себя так, чтобы почувствовать теплоту его, а те, которые молятся без внимания, сами не знают, о чем молятся и чего просят, то есть стоят к Богу не как следует, почему Бог и не дает им ничего и не даст, хоть бы они сто лет молились таким образом.

Если кто молится о себе самом и просит, например, об избавлении от тления и смерти, пусть послушает наперед и разузнает, что такое есть тление и что жизнь, и тогда уже просит Бога об освобождении от тления и смерти… Ибо кто испрашивает что-либо, тот должен знать, что испрашивает, и ясно то представлять, чтоб, когда получит, возблагодарить Подателя и всегда пребыть Ему благодарным. Если же кто, молясь, сам не знает, чего испрашивает, то как узнает он, что получил просимое, и, следовательно, как станет благодарить Бога, Который подал ему то? А не возблагодарив, повинен будет осуждению, как неблагодарный.

И не только это [внимание] потребно для успеха молитвы, но и то, чтобы приготовиться к получению просимого, и с своей стороны употребить все зависящее от нас к стяжанию его. Так, кто говорит Богу в молитве: «Да приидет Царствие Твое», а не знает, как приходит сие Царствие, не зная же, не готовится к принятию его и ничего не делает, что требуется с его стороны к получению его, возможно ли, чтобы пришло к нему сие Царствие? Какая потому польза, что говорит он в молитве: «Да приидет Царствие Твое»?… Опять и те, которые говорят к Богу в молитве: «Избави нас от лукавого», а не знают, кто такой лукавый и как бывают одержимы и обладаемы от сего лукавого, в чем состоят узы его и та власть, которую имеет он над теми, коими возобладал, – такие как возможно, чтобы были избавлены Богом от лукавого? Ибо, не зная сего, они не знают, чего просят у Бога, не зная же сего, не могут получить просимого, сколько бы ни твердили: «Избави нас от лукаваго».

Кто говорит: «Освободи меня», явно находится в плену и состоит в рабстве, также кто говорит: «Избавь меня», конечно, сидит в темнице и заключен в узы. Но если те, которые говорят такие слова, говорят их так себе, просто, как попало, по обычаю (потому холодно и безучастно), не сознавая беды, в какой находятся, и не чувствуя тесноты, рабства, темницы и уз, то кто их станет слушать? Равным образом и те, которые день и ночь взывают к Богу: «Господи, спаси мя! Господи, избави мя! Господи, изми мя!», но не знают беды, в которой находятся, – не чувствуют ни горечи рабства, ни мрачности темницы, ни тяготы уз, даже не сознают, что попали в крайнюю беду, несут иго рабства, заключены в темницу, закованы в железа, – таковые никогда не были, не бывают и не будут услышаны Богом.

Посему необходимо нам наперед послушать обо всем этом, поучиться тому и познать то от тех, которые знают то, и потом уже молиться о том Богу. Если неудобно найти таких знающих… обратимся с молитвой к Богу, чтоб Он Сам невидимо показал нам и беду, и плен, и рабство, и узы, в каких находимся; и когда познаем, сколь великое во всем этом зло, тогда начнем и вопиять к Нему со слезами, гласом велиим, чтоб сжалился над нами и явил милость Свою к нам, недостойным никакой милости, и спас нас, освободил и избавил. И невозможно, чтобы Бог помиловал нас другим способом или путем. Ибо и человек, имеющий возможность оказывать милость, не может оказать ее единородному с собой человеку, если не знает, что ему потребно и чего он ищет. Бог, конечно, все может, но не может Он солгать, ни отречься Себя Самого, почему не может помиловать того, кто не кается, ни дать тому, кто не просит, ни поруководить к обретению того, кто не ищет, ни отверзть двери милосердия тому, кто не ударяет в них… Итак, необходимо, чтобы человек наверное познал, что может Бог сделать для него, и тогда испрашивал то у Него, да получит.

Того, что иные не знают сами, чего просят у Бога, бывает две причины: или неведение, или нечувствие. Неоглашенный и ненаученный не понимает, что говорит, а бесчувственный не чувствует, чего ищет. И какой из зажиточных подает милостыню тому человеку, который, прося ее, не знает, что бормочет, и презрительно относится к нему, и не раз уже доказал, что нисколько не чувствует оказываемой ему милости? Так и Бог не оказывает милости тем, кои в молитвах своих суть медь звенящая и кимвал звяцаяй. А от этого крепнет царство диавола и расширяется властительство его над христианами, вследствие чего видим между христианами много лжецов, бранчивых, клеветников, клятвопреступников, завистников, скупцов, хищников, пьяниц, блудников, гордецов и подобных; много и таких, которые, скрывая свои пороки, лицемерно величаются тем, что суть христиане, тогда как по сердцу суть род лукавый, бесчувственный, неблагодарный, непримирительный, человеконенавистный, другоненавистный, братоненавистный, отцененавистный, чадоненавистный, за что все и сам Богу ненавистен. Горе таковым, когда и они поют псалмы Богу! Горе им, когда молятся! Горе, когда поклоняются Богу! Горе, когда творят милостыню! Горе, когда приносят дары Богу! Ибо и песнь нечестивых – мерзость пред Богом, молитва гневливого и злопамятного – смрадное зловоние, милостыня гордого – жертва пса, благотворение развратника и блудника – мзда блудницы, дар лихоимца – жертва нечистая и кровь свиная.

Спросит кто: что же делать таковым? Вот что надобно делать. Пришедши в чувство и познав свое недостоинство и окаянство, пусть раскается каждый из таковых от всей души во всех грехах своих и, притекши к отцу духовному, исповедуется ему во всем, взыщет у него оглашения словом истины и наставления, что надлежит всякому христианину знать и делать, и затем восприимет жизнь, какою подобает жить всякому истинному христианину. Взыщет пусть у него наставления о всем, а также и относительно молитвословий.

Относительно молитв пусть расспросит, что значит каждое слово, чтоб, когда станет молиться теми молитвами, понимать умом и чувствовать сердцем, что произносят уста. Так, поется в славословии: «Слава в Вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение» – спроси и узнай, что слава Божия, что мир и благоволение в человецех. Слышишь: «Бог Господь и явися нам» – спроси и узнай, какое это явление. Так о всем прочем спрашивай и узнавай.

Поелику тщетно трудятся те, которые поют и молитвы творят, не быв наперед освящены благодатью Божией, то надлежит им пойти к учителям благоговейным и духовникам опытным и научиться от них, как надо молиться и чего просить должно в молитвах. Если же не захотят поучаться тому и не научатся, то, будь они мудры, будь невежды, кончат жизнь нечистыми и оскверненными. Бог не слушает тех, которые не знают, чего просят. Почему, чтоб и нам не пострадать так же и не остаться навеки нечистыми, позаботимся от сего часа научиться, как должно молиться и чего испрашивать у Бога, чтоб молитва наша была благо- приемлема Богом, во Христе Иисусе Господе нашем.

Надлежит иметь в рассуждении, что если дать что-либо человеку не вовремя, то такой дар не в пользу будет, а во вред. Но если плотской отец не может дать чаду своему смертоносной снеди, просимой им, тем паче не дает чего-либо такого человеку Бог, Который говорит: Забудет ли женщина грудное дитя свое?… Но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя (Ис. 49, 15)… Итак, поелику Он считает людей сынами Своими и дщерями, то как возможно, чтоб Он подал им что-либо смертоносное, хотя бы они сами испрашивали себе того у Него долгое время, с воздыханиями и слезами?

Бог подаст христианину, если просит, следующие великие и высокие дарования, коих сам собою никто стяжать не может, именно: сердце сокрушенное и смиренное, трезвенное и целомудренное, покаянное и плачущее; подаст ему память о смерти и будущем суде, мудрость и разум понимать Божественные Писания, смысл бояться Бога, силу молиться со страхом, благоговением и благодарением; подаст непорочность, кротость, терпение и благодушие. Кто получит все сказанное, тот возымеет и освящение и здравие души своей, а здравие души есть не жаждать никакого греха и ничего из того, чего жаждет мир, то есть ни денег, ни сласти плотской, ни славы и чести человеческой. И Бог не может уврачевать кого- либо и даровать ему здравие, прежде чем получит он и возымеет показанные выше дарования (ибо это было бы не вовремя).

Итак, прежде всего надлежит сделаться верным и с Богом примириться и содружиться, испросив у Него отпущение всех прежних грехов, словом, делом и помышлением соделанных. Душа, с Богом примирившаяся и содружившаяся, бывает кроткой, смиренной и сокрушенной. Это и служит признаком примирения и содружения с Богом. Ибо Бог обыкновенно эти первые дает дарования верующим, то есть кротость и смирение. Душу же кроткую и смиренную уже не борют демоны, как прежде, ни сластолюбием, ни сребролюбием, ни славолюбием, и таким образом чрез эти два дарования Христовы душа обретает покой и не бывает смущаема никакими чуждыми и неуместными помыслами. Таковая душа и молится как подобает, то есть со страхом, благоговением и вниманием, а не одними устами. И это невозможно ни для какого человека: ни для мирянина, ни для монаха, ни для отшельника, ни для клирика, ни для диакона, ни для священника, ни для архиерея, если душа каждого из них не соделается причастницей Святого Духа, по мере веры их во Христа, ибо никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым (1 Кор. 12, 3).

Истинно кланяющиеся Богу Духом кланяются и Духом молятся. А где Дух Господень, там свобода (2 Кор. 3, 17) – свобода от демонов и от всех страстей, всеваемых ими в душу, от ненависти, печали, смущения, малодушия, злонравия, злобы, неверия, гнева и падкости на всякое самоугождение, и те, кои обладаются ими, пусть они будут [даже] постники, безмолвники, долгопевцы псалмов, толкователи Божественных Писаний, излагатели правых догматов, учители и проповедники церковные, пусть именуются высокопреподобными, многоучеными и всесильными, не имеют части со Христом, Истинным Светом, Кото- рый просвещает всякого человека, от своего злого произволения приходящего в истинный мир добродетелей (Ин. 1, 9), ибо тьма не имеет никакого общения со светом.

Как хороший, благообразный и красивый предмет привлекает очи людей посмотреть на него, а предмет безобразный и отвратительный заставляет обращать глаза в другую сторону, чтоб не видеть его, так и похвала, славословие и молитва грешника заставляют Бога отвращать очи Свои от него, чтоб не видеть его, потому что он устами только молится, а умом и сердцем беседует с предметами грехов своих и страстей, кои как прежде господствовали над ним, так и теперь крепко держат его в руках своих. Ибо невозможно, чтоб, творя молитвы к Богу, не помышлял кто о неуместном и срамном, если не содружился он прежде с Богом посредством покаяния и исповеди. Содружение же Бога с душой есть сокровенное посещение ее Богом.

Признаком того, что благодать Божия посетила душу, служит то, что она молится со страхом и благоговением, стоит на молитве благочинно и великое имеет внимание к тому, о чем молится. Ибо никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым (1 Кор. 12, 3). Почему те, которые не молятся таким образом, еще далеки от Бога, будь они иереи и духовники, будь учители народа и посредники его пред Богом.

Итак, кто совершает посты, молитвы и милостыни (ибо при посредстве этих трех содевается у христиан спасение), пусть не смотрит на дни своего пощения, ни на труд бдения и молитвы, ни на количество милостыни, не смотрит, то есть, на то, как много раздал на милостыню, или как долго не спал и стоял на молитве, или сколько дней пропостился, а о том одном помышляет, принято ли все сие Богом. Если принято, то будет послана ему и Божественная благодать, а когда получит благодать Божию, то найдет себя сокрушенным, смиренным, себе внимающим, умиленным и кающимся о всех худых делах, какие наделал прежде. И тогда, посредством такого устроения внутри, познает он, как велика немощь его и как непотребны и срамны грехи его, сознавая, что одним неразумным животным они свойственны, душе же разумной непристойны и далеки от человека, имеющего ведение. Такова первая благодать и первое просвещение, подаваемое душе от Бога! Пришедши в такое чувство и познав, что таковы именно грехи ее, душа начинает ненавидеть их и отвращаться от них как от вещей, достойных всякой ненависти и отвращения. И се настоящий путь спасения!

Душа, с Богом содружившаяся, бывает кротка и смиренна и, когда молится, помышляет, что стоит пред лицом Бога, и не позволяет себе блуждать туда и сюда, так что душа, которая не в таком находится состоянии, еще не содружалась с Богом, еще находится под властью диавола, хотя поет и молитвы деет. Итак, надлежит, чтобы душа при молитвах и псалмах паче и прежде всего искала содружения с Богом. Если же она не содружена с Богом и не ищет такого содружения, то другим каким-либо способом спасения себе чаять не может. Те, которые поют псалмы и молитвы деют, а с Богом не содружены (и не ищут того и не для того поют и молятся), находятся в самопрельщении и тщетно на воздух вопиют, подвигая Бога на негодование и гнев. Ибо таковые, молясь устами Богу, умом помышляют о том, что принадлежит к области врага Его, диавола, и Бог за это отвращает от них лицо Свое.

Кто не знает себя и не чувствует, в каком бедном находится он состоянии, (и не ищет того), у того попусту пропадут посты и милостыни, какие совершает. Ибо жертва, Богу приятная, есть только дух сокрушен, и только за такую жертву подается отпущение грехов, как для такой жертвы бывает и пост, и молитва, и милостыня. Вот таинство христианской жизни, и вот как должен поступать всякий христианин! Посты, молитвы, милостыни, произвольная нищета, спание на голой земле и все другое, что ни делает человек, должен он делать для того, чтобы содружиться с Богом. Если же все такое не ведет его к сему содружению, то какая от того польза?

Итак, освящения души и ее избавления не дают посты, молитвы и милостыни одни сами по себе, но прежде сих добродетелей подает их вера в Бога, когда кто уверует, что освятить его и избавить может только Христос Господь.

Душой псалмопения должно быть то, чтобы поющий смиренномудрствовал и все то делал, что ведет к смиренномудрию. Но что есть смиренномудрие? То, чтобы познать и сознавать свою человеческую немощь. Но чтобы познал и сознал кто человеческую немощь, сие бывает не иначе, как от просвещения, свыше Христом Господом посылаемого тем, которые веруют в Него. И другим каким-либо способом познать самого себя и сознать свою немощь нет никакой возможности. Почему святые отцы говорят, что кто не крещен, тот и непросвещен. Как око ничего не может видеть без света, так и душа не может увидеть свою немощь, если не будет таинственно просвещена Христом.

Поелику же всякий кающийся смиряется, то ради сего Бог дает благодать Свою ему, яко смиренному, чтоб ненавидел и похотные и злые дела и всегда помнил немощь свою и, помня ее, сострадал подобострастным себе человекам и был снисходителен к немощам их, никого не осуждая во грехах их, чтоб был кроток и терпелив и обретал покой в душе своей. Дошедши до сего, начнет уже он петь Господу песнь нову, хвалу Богу нашему, то есть начнет приносить благодарение Богу от чистого и сокрушенного сердца, потому что чистое сердце и есть сердце сокрушенное и смиренное. А всякое другое псалмопение, кроме такого, тщетно есть и бесполезно. Тому, кто не таким образом поет, невозможно беседовать с Богом посредством молитвы, хоть бы он трудился над этим много и долго, но устами будет он петь и произносить молитвы, а умом будет помышлять о том, что преогорчает Бога и подвигает Его на гнев.

Христианин, который противится Богу и в борьбу с Ним вступает чрез преступление заповедей Евангелия Христова, есть враг и себя самого и Бога, и иметь мир с Богом такому нельзя… Что имеет он рещи Богу, входя в храм Божий? Благодарение или прошение? Если б стал изрекать благодарение, сам себя прельщал бы, потому что ничего не имеет, ничего не получил, и всуе его благодарение. Если бы стал изрекать прошение, то какое, когда сам себя не знает, ни беды, в какой находится? Он то же, что нехристь, неверный и безбожник. Он мертв, потому что не восприял еще силы воскресения Христова. Когда поет он: «Воскресение Христово видевше» и прочее – лжет, потому что лежит еще в мертвых и непричастен мысленного живоносного окропления благодатью, сходящей от Бога, которая есть врачевство от душевной смерти и мысленное воскресение из мертвых.

Кто же не восприял еще и не увидел воскресения души своей, тот еще мертв и не может поклоняться достодолжно Господу Иисусу вместе с увидевшими воскресение Христово… Мертв он, ибо не имеет в душе своей Бога, животворящего всяческая, и не сподобился благодати исполнения и над ним изреченного Господом обетования: Я и Отец Духом Святым придем к тому, кто любит Меня и заповеди Мои соблюдает, и обитель у него сотворим (Ин. 14, 23). Христос приходит и пришествием Своим воскрешает мертвую душу, и дает ей жизнь, и дарует благодать видеть, как Он Сам воскресает в ней и ее воскрешает. Таков закон новой жизни о Христе Иисусе, что Христос Господь благодатью Святого Духа приходит к нам, и воскрешает умерщвленные души наши, и дает им жизнь, и дарует очи видеть Его Самого, бессмертного и нетленного, живущим в нас. Прежде же чем душа соединится с Богом, прежде чем узрит, познает и восчувствует, что воистину соединена с Ним, она бывает совсем мертва, слепа, бесчувственна; но при всем том, что мертва, все же по естеству своему бессмертна.

Итак, кто видит, что он удободвижим на злые дела, и сознает, что обнажен от Божественной благодати, тот пусть позаботится о себе и о спасении души своей, убедясь из того, что находится вне спасительной силы христианства и что имя Христово не принесет ему никакой пользы, но что вместе с диаволом пойдет он в уготованный ему огнь адский. Если какой христианин не знает, что для спасения необходимо быть обновлену и воссоздану, войти в обоженное состояние благодатной силой и действом Христа Спасителя соделаться новой тварью и новым человеком, для чего удомостроительствованы и вера и святое крещение, тщетно называется он христианином. Ибо если не совершилось еще в нем такое изменение, то все другое ни к чему не служит, тщетны молитвы его, тщетны и псалмопения. От какового бедствия да избавит нас Господь, Коему слава во веки!

Господь сказал самаряныне: Поверь Мне, что… настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине… Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине (Ин. 4, 21, 23–24)… Итак, какие же это суть истинные поклонники? Те, которые не ограничивают своего служения Богу каким-либо местом, но служат и покланяются Ему в духе. Когда Господь говорит, что Бог есть дух, то не другое что сим показывает, как то, что Он бестелесен. Итак, надлежит нам Бестелесному Богу приносить служение нашим собственным бестелесным естеством, то есть душой. Ибо Бестелесный Бог может благоугождаться только умом и чистой мыслью. Поелику, по слову Господа, пришел уже и ныне есть тот час, когда Богу поклоняться надлежит в духе и истине, то возможно ли ныне служить Ему в преподобии и правде иначе, как не умом и мыслью?

Душе не свойственно молиться устами, а умом, и тот, кто поет псалмы и молитвы творит, а ум его не заключает себя в молитву, которую он говорит, делает дело несообразное, почему подвигает на гнев Бога, Которому молится. Как ум видит и ум слышит, так надобно, чтобы ум же и молился посредством уст. Кто совсем не молится, тот не исполняет своего долга и остается должником Богу, но когда-нибудь он опомнится и может испросить себе отпущение долга у Бога, Коему должен. Тот же, кто молится кое-как, с небрежностью, подвигает на гнев Самого долгов Решителя – Бога, Коему молится, ибо таковой устами Богу молится, а ум с бесами ведет беседу. От кого же после сего ожидать ему милости?

Бог бестелесен и невидим, почему и служить Ему надлежит не телесно только и не видимо только. Служить Богу только телесно и видимо есть дело несообразное, как говорит и пророк Давид: Жертва Богу – дух сокрушенный; сердце сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже (Пс. 50, 19). Сокрушение же сердца бывает в уме и помышлении, а ум наш и помышления наши невидимы. Итак, будучи обязаны воздавать Богу Невидимому невидимое служение, мы должны служить Ему умом и помышлением. Это и есть подобающее и сообразное служение: Невидимому приносить невидимое и Мысленному – мысленное. Но потом уже и вместе уже с этим надлежит приносить и видимое – с душой и телесное, да угождение Богу от нас будет всем существом.

Итак, надобно с устной молитвой молиться Богу и умом. Но поелику невозможно, чтобы с устами и ум молился, если не получит он прежде просвещения и воздействия Святого Духа, то прежде всего другого надобно попещись о том, чтобы принять просвещение и благодать Святого Духа, дабы не молиться устами только и чрез то не быть в опасности вместо получения милости от Бога, подпасть гневу Его. Ибо нет другого греха, который бы так много прогневлял Бога, как тот, когда кто устами молитвы Ему творит, а умом помышляет неуместное и срамное.

Ум наш и мысль наша не могут достодолжно поклоняться Богу, если не будут прежде очищены силой веры во Христа Спасителя, если прежде Сам Господь не уврачует их, не исцелит и не изведет на свободу, так что пусть [даже] иные люди подвизаются в добрых делах и думают, что все творят во славу Божию, но если ум их не уврачеван Христом, не исцелен, не изведен на свободу таинственно и мысленно, тщетно и бесполезно все, что они ни делают, – и посты, и бдения, и молитвы, и милостыни, и всякое злострадание, и даже совершенная нестяжательность. Они еще не покланялись Богу духом, каковое поклонение и есть единое истинное.

Итак, те, у которых ум еще не исцелен, если хотят поклоняться Богу духом, должны наперед всякий употребить подвиг, чтоб стяжать сие великое благо, то есть Божественную благодать – благо, для которого и Христос распятие подъял и смерть. И пусть они не отступают от труда, делая с усердием все, что может подвигнуть благоутробие Божие на подаяние такого дара. Ибо это есть избавление, которое послал Бог людям Своим чрез Иисуса Христа Господа. Это есть великая милость, это есть очищение, это есть разорение средостения великого преграждения. Это есть воскресение души, бывающее прежде общего воскресения тел. Это есть нетление и вечная жизнь, примирение и содружение Бога с человеками. Это есть исправление вселенной, от Бога бывающее, которое не подвижится. От этого происходит то, что иной, последнейший из всех и раб всем, бывает первым. От этого бывает иной нищ духом, то есть смирен, – которого есть Царствие Небесное, бывает чист сердцем – который узрит Бога, бывает миротворцем – который наречется сыном Божиим. Вот какое дивное и великое благо должен позаботиться стяжать христианин немешкатным и неутомимым трудом!

Потщимся же прежде всего исправить ум свой, чтоб он стоял (трезвенно в себе), когда молимся, или читаем и изучаем Божественные Писания. Ибо если не исправим ума, все другое тщетно, и душа наша никакого не восприемлет преуспеяния.

Внимание так должно быть связуемо и неразлучно с молитвой, как связано и неразлучно тело с душой. Внимание должно идти вперед и сторожить врагов, как некий страж, оно первое пусть вступает в борьбу с грехом и противостоит злым помыслам, входящим в душу, а позади внимания пусть следует молитва, которая истребляет и побивает тотчас все те злые помыслы, с которыми пред сим вело брань внимание, ибо одно оно не может их побивать.

На этой брани внимания и молитвы (с помыслами) висит жизнь и смерть души. Если вниманием храним молитву чистой, то преуспеваем, а если не внимаем, чтоб хранить ее чистой, но оставляем неохраняемой и она оскверняется злыми помыслами, то бываем непотребными и безуспешными.

Есть три образа внимания и молитвы, коими душа возвышается и преуспевает или низвергается и гибнет. Кто эти три образа употребляет в свое время и как следует, тот преуспевает, а кто употребляет их неразумно и не вовремя, тот низвергается.

Отличительные свойства первого образа таковы: когда кто, стоя на молитве и воздевая на Небо руки свои, и очи свои, и ум свой, держит в уме божественные помышления, воображает блага небесные, чины Ангелов и обители святых и, кратко, все слышанное в Божественных Писаниях собирает в ум свой, и рассуждает о том… во время молитвы, зря на Небо, и подвигает тем душу свою к вожделению и любви Божией, а иной раз извлекает даже слезы и плачет (то это будет первый образ внимания и молитвы).

Второй образ есть такой: когда кто сводит ум свой внутрь себя, отвлекая его от всего чувственного, хранит чувства свои, собирает все помыслы свои, чтоб не скитались по суетным вещам мира сего, и то исследует помыслы свои, то вникает в слова читаемой молитвы, то возвращает назад помыслы свои, если они, быв пленены диаволом, унеслись к чему суетному и худому, то с большим трудом и самопонуждением напрягается прийти в себя самого, если был возобладай и побежден какой-либо страстью. Отличительная черта сего дела та, что оно происходит в голове: мысли с мыслями борются.

Третий образ воистину дивен есть и неудобоизъясним и для тех, которые не знают его опытно, не только неудобопонятен, но кажется даже невероятным, и они не верят, чтоб подобная вещь бывала на деле. И в самом деле, в наши времена сей образ внимания и молитвы встречается не у множайших, а у весьма немногих… Этим третьим, бывающим вместе с послушанием, образом внимания и молитвы все козни и хитрости, какие бы ни употребляли демоны, чтоб увлечь ум его к помыслам многим и разнообразным, бывают уничтожаемы и рассеиваемы, ибо тогда ум такого человека, будучи свободен от всего, имеет благовремение без всякой помехи исследовать наносимые демонами помыслы и с великим удобством отгонять их и чистым сердцем приносит молитвы свои Богу. Таково начало истинной жизни (духовной)! И которые не полагают такого начала, всуе трудятся, сами не зная того.

Которые берутся восходить по сим ступеням, не начинают с верхних, чтоб нисходить к нижним, а от нижних идут к верхним: ступают на первую, потом на вторую, далее на третью и, наконец, на четвертую. И вот каким образом может, кто желает, подняться от земли и взойти на Небо: во-первых, нужно подвизаться умом и укротить страсти, во-вторых, упражняться в псалмопении, то есть молиться устами, потому что когда умалятся страсти, тогда молитва уже естественно доставляет удовольствие и сладость даже языку и вменяется в благоугодную пред Богом, в-третьих, молиться умно и, в-четвертых, восходить в созерцание. Первое свойственно новоначальным, второе – преуспевающим, третье – подходящим к последним степеням преуспеяния, а четвертое – совершенным.

Возлюбленный, если хочешь спастись, начни дело таким образом: после (установления в сердце) совершенного послушания, какое, как мы сказали, должно тебе иметь к духовному отцу своему, и все прочие дела свои делай с чистой совестью, как бы ты был пред лицом Бога, ибо без послушания невозможно быть совести чистой. Совесть же свою хранить чистой должен ты в трояком отношении: в отношении к Богу, в отношении к духовному отцу своему и в отношении к прочим людям, также к вещам и предметам мира (житейским). Действуя таким образом, ты уровняешь себе истинную и незаблудную стезю к третьему образу внимания и молитвы, который есть следующий: ум да хранит сердце в то время, когда молится, и внутрь его да вращается неотходно и оттуда, из глубины сердца, да воссылает молитвы к Богу… Когда же наконец ум там, внутрь сердца, вкусит и чувством ощутит, яко благ Господь, и усладится тем, тогда не захочет уже он отдаляться от места сердечного… и всегда уже будет взирать туда, внутрь сердца, и там неисходно вращаться, отгоняя все помыслы, всеваемые диаволом. Для тех, которые никакого не имеют сведения о сем деле и не знают его, оно большей частью кажется трудноватым и утеснительным, но те, которые вкусили сладости, какую оно имеет, и усладились ею в глубине сердца своего, – эти взывают с божественным Павлом и говорят: Кто отлучит нас от любви Божией? и прочее (Рим. 8, 35).

Итак, начало не другое какое есть, как умаление и укрощение страстей, а они не другим каким способом умаляются в душе, как хранением сердца и вниманием… Когда же страсти, посредством сопротивления им сердца, усмирятся совсем, тогда ум приходит к возжеланию Бога и ищет содружиться с Ним, для чего умножает молитву и в ней преимущественно проводит время. От сего возжелания Бога и молитвы ум делается сильным и прогоняет все помыслы, которые вращаются вокруг, чтоб войти в сердце, поражая их молитвой.

Итак, кто проходит все сие по чину, каждое в свое время, тот может, после того как очистится сердце его от страстей, всецело весь и вдаваться в псалмопение, и противоборствовать помыслам, и на Небо воззревать чувственными очами или созерцать его очами души умственными, и молиться чисто воистину, как подобает.